Темный
Шрифт:
"Что делать?" — такой вопрос я задал себе. После чего все хорошенько обдумал, нашел выход и отправился в штаб корпуса. Конечно, генерал — лейтенант Тейт Эрлинг очень занят. Но я надеялся, что он выделит для меня пять минут и поможет с отправкой на родину. Все-таки я не чужой человек и прикрывал его в бою. Так что долг платежом красен.
Эрлинг принял меня сразу и, вопреки моим ожиданиям, он отдыхал. То ли день такой у него выдался, то ли генерал скинул часть своих обязанностей на заместителей и устроил себе выходной. Не знаю.
Мы обменялись рукопожатиями, а затем Эрлинг предложил кофе. Я не отказывался и когда генерал лично приготовил нам две чашки превосходного напитка, начался разговор. Сразу в лоб просить о помощи я не решился, а зашел издалека.
— Что скажешь, генерал, — я кивнул Эрлингу, — какова обстановка на фронте и чего нам ожидать?
— А что конкретно тебя интересует, капитан? — он усмехнулся и осторожно сделал небольшой глоток горячего кофе.
— Все, что касается моего выживания и судьбы государства.
— Понятно, — Эрлинг поставил чашку на стол и начал давать пояснения: — На все происходящее есть несколько точек зрения. Одни считают, что мы уже проиграли, отдали республиканцам четыре провинции из девятнадцати и в самое ближайшее время сдадим еще минимум три, в том числе и Беренгар. Поэтому необходимо уже сейчас задуматься о мирном договоре, отдать нордам половину наших владений на материке Окс и за счет этого сберечь часть прибрежных провинций. Другие считают, что противник понес колоссальные потери, и мы сможем удержаться на нынешних рубежах. За зиму и весну поднакопим резервов, а затем начнем широкомасштабное наступление, которое вернет утраченное и позволит захватить новые земли…
Он прервался и я сказал:
— Но у тебя, насколько я понимаю, есть свое мнение, особое. Так?
— Верно, оно есть, — генерал согласился и продолжил: — Я считаю, что война, участниками которой мы стали, не ограничится материком Окс и двумя океанами. Нет. Этого не будет. В головах у республиканцев столько мусора, а в душах столько злобы и ненависти, что они пойдут до конца. Они не обращают внимания на огромные потери в личном составе и технике, уничтожают мирных жителей и практически не берут пленных. А еще норды привлекают к нашему уничтожению местных жителей. И все эти факты говорят об одном — скоро война придет в Метрополию. Тогда наши политики, царедворцы и высокопоставленные вельможи окажутся перед выбором. Либо они признают себя людьми второго сорта и покоряются. Либо война будет вестись до полного истребления всех вражеских армий и капитуляции Республики Норд.
— По — моему, это слишком… — я видел жестокость врагов, но не хотел принять версию генерала.
— И, тем не менее, это так.
— Ладно. Спорить не стану. А что по нашей армии и корпусу?
Эрлинг поморщился:
— С армией все понятно. Она держит рубежи и накапливает резервы. А вот наш корпус в немилости у Генштаба. По
— Что услышал, останется при мне, — я кивнул и сразу задал новый вопрос: — Но почему мы в немилости?
— Официальная версия такова, что мы могли удержать линию фронта, однако прозевали вражеский удар. И никому не интересно, что нам не хватало артиллерии и авиации, а республиканцы имели шестикратное превосходство.
— А что происходит на самом деле?
Генерал мог промолчать, но он ценил меня и ответил:
— Настоящая причина банальна — интриги. Слишком часто мое имя стало упоминаться в связи с победами Первой армии. И меня решили осадить.
— Это командующий армией Игнатов?
— Нет. Проблема не в нем. Бери выше. Против меня играет маршал Родрик Вальх, двоюродный брат царя и мой кузен. Сейчас он является заместителем начальника Генерального штаба и очень боится моего возвышения.
— Наверное, он видит в тебе конкурента в возможной борьбе за царский трон.
— Так и есть. И своими интригами он приносит вред государству. Впрочем, вскоре эта проблема будет решена.
— Не скажешь как?
— Отчего же… Скажу… Я принесу Родрику Вальху вассальную клятву…
— Потому что готов поступиться своими амбициями ради спасения государства?
Эрлинг задумался, одним глотком допил кофе и только после этого сказал:
— Можно сказать и так.
— Я тебя понял.
Он улыбнулся и махнул рукой:
— Не забивай себе голову, Юра. Лучше расскажи о своих приключениях. А то на тебя сразу два наградных листа пришло.
Мне было, что рассказать, и я поведал Эрлингу свою эпопею. Разговор шел легко и даже весело. Настроение генерала заметно улучшилось и через час, узнав про мой отпуск, он поинтересовался:
— Как в столицу будешь добираться?
— Пока не знаю. Вот к тебе зашел. Думал, может, выручишь.
— Правильно сделал, — Эрлинг кивнул и добавил: — У меня теперь личный самолет, приобрел недавно, и сейчас он в Беренгаре. Вылет на Неерборг через три часа. Из столицы сможешь вернуться на нем же. Он у меня каждый день летает. Понял?
— Так точно, господин генерал! — я встал.
Эрлинг последовал моему примеру, поднялся и похлопал меня по плечу:
— Давай, Юра, лети домой и духов — хранителей тебе в дорогу.
Генерал проводил меня до выхода, отдал приказ Рокуэллу приготовить машину и отправить меня на аэродром Беренгара.
Все вышло очень удачно, и через три часа я летел домой.
28
Вот и дом, милый дом. Я вернулся в свою квартиру на улице Марш — Арадийо и сразу позвонил Робинзону. Мой старый телефон сгорел вместе с "Берсерком", так что пришлось покупать новый. И, естественно, Робинзон не смог определить, кто набрал его номер:
— Кто это?