Тень дракона
Шрифт:
– Я выйду на минуту, – Хорунжий встал из-за стола и вышел.
– Что это он? – удивился Шатов.
– В общем, это я просил о встрече, – Сергиевский покрутил в руках бокал.
– Зачем?
– Нам так и не выпало поговорить после всего…
– Я был в больнице, ты был в больнице… Да и о чем говорить?
– Я слышал, ты заходил к Гремлину и Климову…
– Климов меня послал на хрен, а у Гремлина… Мать на меня так смотрела, будто это я в него стрелял, – Шатов улыбнулся и покачал головой.
– А
Шатов снова пригубил бокал.
– Колись, Шатов. Ты же имеешь ко мне вопрос. Имеешь?
– Нет… – протянул Шатов. – Или, наверное, все-таки имею… Ты с Егором общаешься?
– Естественно.
– И тебе не бывает страшно, что ты разговариваешь с человеком, которого подставил? Ты отправил Балазанова к Гремлину, зная, что тот его убьет. Тебе очень хотелось выжить?
– А если бы я не сделал этого, ты сейчас бы сидел здесь? Гремлин остался жив. Если бы он надел тогда бронежилет, то тебе не пришлось бы лезть в канализацию.
– Но ты ведь…
– Что я? Подонок? А почему ты, Шатов, не спросил у меня, что мне пришлось пережить? Ты уже все решил, все знаешь? – Сергиевский говорил не повышая голоса, ровно и тихо.
– Ты просто потерял тогда голову, – сказал Шатов, – поэтому я и разговариваю сейчас с тобой. Наверное, мы все имеем право терять голову. Но то, что ты решил расплатиться…
– Жизнью Гремлина, – закончил Фразу Шатова Сергиевский. – Ни хрена ты не понял, Шатов. Ни хрена.
– Тогда объясни.
– Ты когда понял, что в группе кто-то стучит Дракону?
– Когда он назвал мне по телефону имена, фамилии, клички…
– А я знал это немного раньше. Почувствовал. Появилось предположение. Помнишь, мы с тобой обсуждали, кто именно может продавать?
– Помню…
– Все выводило на Барановского. Он был единственным добровольцем в группе. Какого черта было переться ему к смертникам?
– Но ты поверил, когда он обвинил меня…
– Не поверил, – спокойно сказал Сергиевский. – Ни на минуту. Тем более, что у меня в кабинете была установлена система наблюдения.
– Хорунжий постарался?
– Хорунжий, – кивнул Сергиевский.
– И это он рекомендовал тебе дать понять…
– Что мы с ним знакомы. Ты должен был мне доверять.
– И ты вытащил меня тогда под дождь, чтобы…
– Чтобы тот, кто все это задумал, убедился – мы у него на веревочке.
– Бред, – покачал головой Шатов.
– А жизнь какая? Единственный, кому я мог доверять полностью – Егор. Я как раз искал повод, но тут приехала его мать. Все сложилось удачно. Егор занимался делами матери. А на самом деле он ждал. Я вывел его за скобки, чтобы убрать из-под контроля стукача.
– Ты знал, что их двое?
– А ты бы стал сдавать своего единственного осведомителя? – вопросом на вопрос ответил Сергиевский. – Задача у Гремлина была следующая – сидеть и ждать.
– Чего?
– Звонка.
– Ты хочешь сказать, что знал?..
– Если бы ты мне говорил все, то я бы знал. Еще налить вина?
– Давай, – Шатов подставил бокал, потом поднял и сказал, – за вовремя заданные вопросы.
– Ничего, – сказал Сергиевский. – Одно обидно – тела так и не нашли…
– Нашли, – сказал подошедший незаметно Хорунжий. – Мы нашли. Четыре пули в голове – все как положено.
– Но тело спрятали. Зачем?
– Для коллекции, – Хорунжий налил себе вина.
– Все-таки?
Хорунжий снова почесал кончик носа:
– Вы в курсе, что случилось с Балазановым?
Шатов вопросительно посмотрел на Хорунжего, перевел взгляд на Сергиевского.
– Вчера покончил с собой. Прямо в камере. Хрен знает где нашел обломок лезвия и вскрыл вены, – Хорунжий набрал в рот вина, подержал немного и проглотил. – А вы говорите – тело Дракона. А еще я хотел извиниться перед Шатовым. При свидетеле.
– Извиняйся, – разрешил Шатов.
– Извини, Женя.
– За что?
– За все. Извини. Дурацкая у меня работа, делать плохо людям, которые мне симпатичны… – Хорунжий потер переносицу. – Выходит, что подставил я тебя.
– Я это понял еще тогда, – Шатов допил вино из бокала. – Ты мне все очень внятно объяснил. Сразу перед тем, когда я врезал по яйцам твоему подчиненному.
– Игорьку? Его была очередь по яйцам получать, не фиг было на мизере играть, – Хорунжий снова налил себе вина и выпил. – Хорошее вино. Где берете?
– Я тебе подарю бутылку, – пообещал Сергиевский.
– Ловлю на слове.
Шатов недоверчиво посмотрел на Хорунжего:
– Ты хочешь сказать, что…
– Это не ты сбежал из дому, это мы тебя вытолкали. С курткой накладка получилась, но кто мог предполагать, что ты так промокнешь благодаря нашему общему другу.
– Спасибо на добром слове.
– Не за что, – Хорунжий тяжело вздохнул. – Нам нужно было заставить Дракона действовать. А тут у тебя так удачно подвернулось прозрение и желание высказать все это Дракону. Наши аналитики, кстати, до сих пор тебе аплодируют.
– Вы раскачивали меня, чтобы…
– А тебя предупреждали, Шатов. Помнишь? В кабинете у Бочкарева? Честно предупреждали, что ты будешь приманкой. И Сергиевский тебя предупреждал, вот прямо здесь. И о том же. Вспомни, Шатов.
– А…
– Сережа, если тебе не трудно, прогуляйся, – попросил Хорунжий.
– Схожу на кухню, проверю что они там нам на ужин приготовили, – Серигиевский тяжело поднялся, опираясь на палочку и, сильно прихрамывая, прошел через зал.
– Он здорово переживал, – сказал Хорунжий.