Тень дракона

Золотько Александр Карлович

– Тебе налить?

– Это обязательно? – спросила Вика.

Шатов хмыкнул:

– Еще пятнадцать минут назад я думал, что обязательно.

– А сейчас?

Шатов посмотрел на бутылку:

– Не знаю. Как хочешь. Я, например, выпью, если ты не возражаешь.

– А это что-нибудь изменит? – Вика встала с кресла. – Ты делай что хочешь, а я схожу под душ. Чистое белье – в шкафу, как обычно.

– Хорошо, – Шатов поставил один стакан на пол, к стене, во второй налил водки, грамм

пятьдесят. Поднес стакан к губам.

Зажмурился. Это ведь ничего не меняет. Ровным счетом ничего. От этого никто не оживет. Никто не восстанет из мертвых. Это просто он отгородится от них и от памяти о них зыбкой стеной опьянения. А завтра… Завтра либо снова пить, либо помнить.

Как мерзко пахнет водка. А он этого не замечал. Просто пил. Потому, что хотел забыться. Мерзость какая. Шатов почувствовал, как к горлу подкатила тошнота.

Выпить? Допить эту бутылку? Шатов сглотнул. А потом отправиться дразниться с унитазом.

Черт! Шатов встал, пристроил стакан на журнальный столик и открыл шкаф. Хотя бы трусы надел, моралист алкоголичный. Неудобно перед посторонней женщиной.

Шатов лег в постель, закинув руки за голову. Закрыл глаза и тут же почувствовал, как комната резко провернулась. Так с ним бывает часто. Положительный компонент опьянения, то, ради чего он вливал в себя водку, уходил быстро, оставляя тошноту и головокружение. Его давний приятель называл такие ощущения ночными полетами.

А Шатову не нужны ночные полеты. Шатов просто хотел забыться. Просто испытать облегчение. Если бы можно было выплакать все это, просто разреветься.

Отчего мужики не плачут? Отчего люди не летают, вопрошала героиня старой пьесы. А потом – хрясь с высокого волжского берега.

В комнату вошла Вика:

– Будем спать?

– Будем, – коротко ответил Шатов.

Вика сняла халат, оставшись в ночной рубашке, осторожно, чтобы не прикоснуться к Шатову, легла в постель, к стене.

Шатов на ощупь, не глядя, нашарил выключатель ночника, нажал на кнопку.

– Спокойной ночи, Вика – сказал Шатов.

– Спокойной ночи, Евгений Шатов.

Евгений Шатов. Она приняла к сведению его пожелания. Евгений Шатов. Так к нему обращалась Вита. И еще запах. Шатов понял, что Вика воспользовалась духами Виты. «Дюна».

Напрасно это она. Все это бессмысленно. Она никогда не станет Витой.

– Не нужно, – сказал Шатов, почувствовав, как Вика легонько провела рукой по его плечу. – Не нужно.

– Почему? – чуть охрипшим голосом спросила Вика.

– Ты не Вита.

– А почему я должна быть Витой? Я не восковая кукла. Я живая баба, и меня тоже может разозлить мужик, который спит со мной в одной постели которую ночь и даже не попытался…

– Не нужно, – повторил Шатов.

– Это

ты говоришь. Это только слова. А что ты чувствуешь? Что? – Вика положила руку к нему на грудь. – У тебя колотится сердце.

– Я знаю. Еще у меня кружится голова и мне тошно. Я слишком торопливо пил.

– Только это? – рука скользнула по его лицу, пальцы прикоснулись к губам. – Только водка?

– Не только, – Шатов лежал неподвижно, даже не пытаясь отстраниться или оттолкнуть ее руку. – Еще три свежих трупа. Ты уже знаешь о площади Культуры?

– Да, – губы Вики почти коснулись его уха.

– А пока я шел домой через Парк, ко мне дважды позвонил Дракон. Первый раз дал мне послушать последний вздох человека по фамилии Изотов, а во второй раз, всего через пятнадцать минут, заставил меня отвечать на вопросы. Я ошибся в ответе и умерла Алена, которой не хватило двух месяцев до шестнадцатилетия. Ты полагаешь, что это должно возбуждать?

– И ты поэтому решил напиться?

– И я поэтому решил напиться. И даже этого толком не сумел сделать. Типичный неудачник.

– Типичный, – Вика потерлась щекой о его плечо.

Шатов почувствовал, что задыхается. Вздохнул раз, другой, словно всхлипнул. В горле запершило, и что-то едкое попало на глаза. Больно. Это не слезы, нет, это…

Отвернуться, хотя в темноте она все равно не заметит. Мужик он или нет…

Рядом с ним не Вита. Не Вита. Не Вита… Он не хочет, он не имеет права, он не может…

Он не ответил на ее поцелуй. Она просто притворяется. Ей приказали. Она выполняет инструкцию по поддержанию поднадзорного в нормальном психическом состоянии… Сейчас – она прошепчет: «Евгений Шатов», и он убедится, что его элементарно…

Какие у нее настойчивые губы… Ее учили целоваться на специальных курсах. Искусство обольщение мужиков. Глава вторая – женатые, раздел третий – жена в отъезде, пункт пятый – средняя стадия отравления алкоголем. Шлюха. Она просто шлюха… Ей приказали… Она трахнет любого, на кого ей укажет Хорунжий. И ляжет под любого… И…

– Женя, – прошептала Вика.

– Я…

– Молчи. И не смей обо мне думать плохо, – Вика чуть отстранилась, – не смей. Я знаю, что ты думаешь.

– Я не…

– Не ври. Ты думаешь, что мне приказали.

– А тебе не приказывали? – Шатов смотрел в темноту, пытаясь разглядеть Вику. – Не приказывали?

– Мне рекомендовали… Оставили на мое усмотрение.

– И ты сегодня усмотрела…

Резкая пощечина зажгла перед глазами Шатова гроздь огоньков.

– Еще добавить? – спросила Вика.

– А если фонарь подвесишь?

– Скажешь, что по пьяному делу на дверь налетел.

– Хорошая идея. И что теперь?

– А что теперь?