Тень дракона
Шрифт:
Идет, уже идет.
Шатов постучал в металлическую калитку. Она открылась сразу, автоматчик молча кивнул, поежился и закрыл за Шатовым.
Не повезло бедняге, в такую погоду торчать на улице. Одно утешение – каска не промокает.
– Кто на базе, – спросил Шатов.
– Летеха.
– Барановский?
– Он.
– А остальные?
– Как днем выехали, так и не возвращались.
Еще не возвращались.
Теперь по ступенькам на крыльцо…
Черт! Шатов обернулся к часовому:
– Никто
– Вроде нет… Так, чтобы обратить внимание, – гримаса милиционера должна была обозначать, что он не собирается запоминать всех прохожих и проезжих.
– Открой калитку, – попросил Шатов.
– Уходить собрались?
– Нет, просто выгляну на улицу.
Пусто. Шатову стало зябко, он поднял воротник куртки, посмотрел по сторонам. Почему ему кажется, что на него кто-то смотрит? Нервы.
Дом напротив стоит темный, окна не светятся. Дальше по улице – окна освещены. Не все. Вон третий или четвертый дом также стоит с темными окнами.
Нервы, Жека. Нервы.
Шатов вернулся во двор, поднялся по ступенькам на крыльцо. Нажал на кнопку звонка.
Открывай, Сова, медведь пришел.
Спите вы там, что ли?
Адреналин – штука пьянящая. Куда там водке. Сейчас в крови Шатова этого адреналина столько, что… В анализах вашего адреналина обнаружены следы крови, перефразировал Шатов старый анекдот.
За бронированной дверью лязгнуло.
– Свои-свои, открывай, – обернувшись к видеоглазку сказал Шатов.
Дверь медленно открылась, и на пороге возник сержант. Молодцы, службу несут бдительно, не расслабляются, одобрил мысленно Шатов.
– Привет!
– Вечер добрый, – сержант привычно глянул за спину Шатову и посторонился, пропуская.
Но разминуться они не успели.
Открылась дверь из кабинета Сергиевского в прихожую. Барановский, поправляя пальто, шагнул через порог…
Он увидел Шатова. Замер, словно его кто-то толкнул в грудь. Шатову даже показалось, что Барановский сейчас шагнет назад и захлопнет дверь. Лицо лейтенанта дрогнуло, словно он хотел закричать… Или заплакать…
Обида, понял Шатов. На лице Барановского отразилась детская обида, словно он внезапно понял, что его обманули, что обещанный подарок оказался всего лишь шуткой, издевкой.
Черты лица Барановского поплыли и снова застыли. И Шатов успел понять, что это ненависть.
Маленький портфельчик, который нес в правой руке Барановский, упал на пол. Шатов проследил его падение взглядом, поэтому упустил начало движения правой руки Барановского. К сердцу. Словно лейтенант вдруг почувствовал укол в сердце.
Пальто было расстегнуто, рука легко скользнула под него, замерла. Потом медленно пошла назад, наружу.
Медленно. Очень медленно двигается рука, медленно бьется сердце у Шатова. Исчезли звуки, они просто не успевали, увязнув в этих медленных
И медленно поднималась правая рука Барановского с пистолетом.
Шатов уже успел все понять, уже мозг, возбужденный адреналином, успел ужаснуться, но тело все еще продолжало двигаться по инерции, и мышцы лица все еще изображали улыбку.
Потом палец Барановского надавил на спусковой крючок пистолета. Медленно пошла пуля, ввинчиваясь в неподвижный густой воздух, из дула не торопясь выплеснулось пламя, медленно поехала назад ствольная коробка и, кувыркаясь, неторопливо взлетела в воздух гильза.
Даже зажмуриться Шатов не успел.
Пуля ударила в спину сержанта, который так и не успел уступить дорогу ни ей, ни Шатову. Сержанта ударом бросило вперед, на Шатова. Время пошло с обычной скоростью, Шатов успел подставить руки, но удержать сержанта не смог. Шатов еще успел понять, что теряет равновесие и то, что Барановский снова жмет на спусковой крючок. Теперь – два раза подряд.
По лицу Шатова больно стеганули осколки кирпича.
– Ты что делаешь? – крикнул кто-то внутри дома.
Шатов вцепился в дверной косяк, устоял на ногах, сержант упал возле его ног лицом вниз, открывая Шатова для следующих выстрелов.
Но Барановский отчего-то повернул пистолет в сторону, целясь куда-то вправо, выстрелил. Грохот снова заполнил небольшое помещение. Барановский открыл рот, то ли собираясь крикнуть что-то, то ли просто задыхаясь, но ничего больше сделать не смог.
Длинная автоматная очередь прошила его тело снизу, от живота к лицу. Несколько пуль простучали по стене и потолку, заполняя воздух мелкой белой пылью.
Тело Барановского рухнуло навзничь.
Сильный удар в спину швырнул Шатова вовнутрь, он даже не успел подставить руки и упал, больно ударившись лицом.
На пороге стоял часовой от калитки.
Слева, от кресла, стоявшего в глубине холла, чуть пригнувшись, не отводя ствола автомата от лежащего Барановского, приблизился младший сержант.
Часовой шагнул вперед, и Шатов почувствовал, как между лопаток уперся ствол автомата.
– Не тот, – коротко бросил младший сержант, подходя к Барановскому.
– Летеха? – спросил часовой. – Он что, крышей поехал?
– Хрен его знает, посмотри, что там у Лешки.
– Броник вроде бы целый, сам без сознания…
– Я могу встать? – спросил Шатов.
– Давай, – разрешил младший сержант. – Ты хоть понял, что произошло?
– Не успел… – признался Шатов, поднимаясь.
Лицо саднило. Шатов провел по нему рукой и почувствовал что-то мокрое. Кровь. Шатов посмотрел на окровавленную руку и выругался.
– Зацепило? – оглянулся на Шатова младший сержант.