Тень Фукусимы
Шрифт:
Раненый громко дышал, то есть, ещё не умер, но ничего Петру не ответил. Глаза его были закрыты, и он либо пребывал в беспамятстве, либо изображал таковое.
Двое санитаров подбежали к машине.
– Тоже из Зоны? – осведомился один из них.
– Откуда же ещё? – подтвердил Пётр.
– Эй, погоди! – закричал второй санитар. – У него же пулевое ранение! Это не к нам!
– Отправишь его туда, куда нужно, – порекомендовал Тарасов. – А сейчас вынимайте этого типа из моей машины.
– Ты не понял, мужик! У нас онкология! А ему нужен хирург!
– Разве в онкологии нет хирургов?
– У нас вырезают опухоли, а не…
– О чём тут спор? – весело осведомился какой-то подошедший к ним мужчина.
– Доктор,
– Мы, вообще-то, экстренно принимаем только пациентов из Зоны. Остальные – через поликлинику. Такое распоряжение сверху, – сообщил доктор.
– Но этот человек – как раз из Зоны. И пока мы тут препираемся, он может умереть, – настаивал Пётр.
– Ладно, ребята, забирайте раненого, и тащите в операционную. Я сам его подлатаю и вырежу пулю. Он, понятное дело, не по нашему профилю, и работы у нас из-за этой чёртовой аварии выше крыши, но что поделать? Клятва Гиппократа обязывает, черти б его побрали вместе с его долбанной клятвой! Да и статья есть о неоказании помощи. «Мёртвая» статья, как говорят, по ней редко кого привлекают, но раз в год и палка стреляет, а я не хочу быть мишенью для этой палки, – в этом месте доктор, по неизвестным причинам пребывающий в прекрасном настроении, подмигнул Тарасову. – Да и вообще, чисто по человечески, парня надо попытаться спасти.
Пока он произносил эту речь, санитары извлекли раненого из машины, положили его на носилки и чуть ли не бегом унесли в здание. Доктор не спеша пошёл следом за ними, насвистывая какой-то весёлый мотивчик, а Пётр сел в машину и поехал по своим делам. Его очень беспокоило обильно залитое кровью заднее сиденье. Если вдруг машину остановит сотрудник ГАИ, он этим наверняка заинтересуется, и у водителя могут возникнуть мелкие неприятности. А могут и не мелкие.
Леонид Сергеевич остановил воспроизведение записи и попросил Анфису принести два чая. Начальник охраны больше любил кофе, но его предпочтениями никто не поинтересовался.
– Ну, и многоречив же наш уважаемый Пётр Степанович! – высказался шеф, дождавшись ухода секретарши. – Какой-то непрерывный поток сознания! Всю свою биографию изложил, начиная от рождения! Хорошо хоть, дошкольное детство пропустил, не помнит, наверно, за давностью лет. Немного утомляет, если честно.
– Тут ничего не поделать. Так действует на людей этот препарат. Болтают без умолку, – пояснил огромный охранник.
– Ладно, грех жаловаться. Даже в этом фрагменте много полезной информации. Ну, что чемоданчик не пропал в Зоне, а достался господину Тарасову, нам и без того было известно. Теперь знаем, как именно достался. А папа мой, стало быть, не промахнулся, подстрелил негодяя. Молодец! Гордость за предков – великолепное чувство. И теперь понятно, как там всё произошло. Я не мог сообразить, откуда улыбчивый «марсианин» знал, что говорит с майором милиции. А он, оказывается, просто мысли прочитал! Заодно прояснил для себя, почему папа успел открыть стрельбу раньше. Он не привык носить оружие, потому и забыл о нём. Вот «марсианин» и был спокоен, а когда папа вспомнил, вовремя среагировать наш инопланетянин уже не успел. Усыпляющий пистолет – тоже очень интересная деталь. Вот, значит, чем уложили спать шофёра водочного грузовика и двух гаишников. Жаль, что эта штука нам не досталась, наверняка полезная в хозяйстве вещь. Ну, раз за двадцать пять лет она нигде не всплыла, значит, или до сих пор валяется где-то в Зоне, или её нашли, но так и не разобрались, что это такое. Ладно, нельзя же иметь сразу всё.
– Шеф, а я так и не понял, зачем им был нужен этот усыпляющий пистолет?
– Чтобы усыплять кого надо, дорогой. Это прямо из его названия следует, неужели трудно догадаться?
– Нет, я в смысле, зачем им было нужно кого-то усыплять? Почему
– Не то слово! Эти добрячки устроили аварии на АЭС в США, в Чернобыле и, скорее всего, в Фукусиме! Счёт трупов на тысячи, если не на десятки тысяч. Доброта прямо сочится из них через все дыры. Нет, тут дело явно в другом. Того, кого усыпили, потом можно или убить, или разбудить, смотря что будет выгоднее. А милиционеров убивать невыгодно. Это поставит на уши всю милицию, причём надолго. Кому это нужно? Вот и оставили в живых гаишников и шофёра грузовика с водкой. Кстати, все, кого они усыпили – менты.
– Шеф, но они же, наверно, не знали, что шофёр подставной. Я понимаю, чтение мыслей и всё такое, но если они знают, что за рулём мент и избегают ментов, почему бы им просто не оставить в покое этот грузовик и остановить другой?
– Гадать можно сколько угодно. Вот когда доберёмся до этих марсиан, они нам всё объяснят, и даже чуть больше, чем всё! А пока давай дальше послушаем уважаемого господина Тарасова, – Леонид Сергеевич вновь включил воспроизведение.
Пётр, сдав раненого незнакомца медикам, поехал в гараж отца. Он решил, что первым делом нужно тщательно вымыть салон машины, задняя часть которого, обильно залитая кровью, имела весьма тошнотворный вид и соответствующий запах. Гаишники, внимания которых он изрядно опасался, не только не проявляли к нему интереса, но и вообще не попадались на глаза. Насколько он помнил, раньше доблестные стражи порядка на дорогах стояли в Киеве чуть ли не на каждом шагу, не столько обеспечивая порядок движения, сколько приставая к водителям из-за слишком свободно болтающегося ремня безопасности или недоукомплектованной аптечки. Как правило, за рубль, максимум за три, все претензии мгновенно снимались.
Теперь же создавалось впечатление, что вся гаишная братия под приподнятым перестройкой железным занавесом отправилась на ПМЖ на Землю Обетованную. Впрочем, если хорошенько подумать, то становилось понятно, что для киевского ГАИ эта Земля располагалась не на Ближнем Востоке, а вокруг Чернобыля. Именно они в основном стояли в оцеплении Зоны, толком ничего не зная о радиации, не имея дозиметров, и потому иногда получая изрядные дозы облучения.
Гаишников Пётр не любил и потому их проблемы его не очень беспокоили. Тем более, у него своих хватало. Первым делом требовалось позвонить отцу и попросить его прийти в гараж. Это можно было сделать только с телефона-автомата, а значит, придётся остановить машину там, где кто-нибудь не в меру любопытный сможет заглянуть через окно в залитый кровью салон. Тарасов ездил по киевским улицам, выискивая телефон в таком месте, где можно неподалёку оставить автомобиль без риска привлечь внимание случайного прохожего, которых, несмотря на разгар рабочего дня, было достаточно.
Наконец, подходящий таксофон был найден, Пётр положил в монетоприёмник две копейки и набрал номер родителей. Мать была на работе, так что трубку, как он и рассчитывал, снял отец.
– Папа, нужна твоя помощь. Пойди в гараж, освободи его, – попросил Пётр. – Нужно закатить мою машину внутрь.
– Что случилось, сынок? – встревожено поинтересовался Степан Данилович. – Всё в порядке? Ты цел?
– Я цел. А о том, что случилось, не телефонный разговор.
– Понял. Через десять минут буду в гараже.
Пётр повесил трубку и вернулся к машине. Возле неё стоял малыш лет пяти-шести и заинтересованно рассматривал отлично освещённый солнцем салон.
– Дядя, это ваша машина? – поинтересовался он, слегка шепелявя.
– Моя. Шёл бы ты отсюда, – ответил изрядно перепуганный «дядя».
– У вас там кровь на сиденье. Много крови. Что вы там делали?
– Резал маленьких мальчиков, – Пётр хотел побыстрее отсюда уехать, но от волнения у него дрожали руки и он не попадал ключом в замок.