Тень Гегемона
Шрифт:
Джон Пол пожал плечами.
Двери закрылись, и лифт поехал вверх.
– Джонни Пол! – сказала Тереза. – Если мы так беспокоимся, что нас подслушивают, то какого черта ты с ним так открыто говорил?
– У него глушитель, – ответил Джон Пол. – Его разговоры прослушиваться не могут. А наши могут, и в лифте наверняка есть жучки.
– Это тебе Апханад сказал?
– Идиотизмом было бы устанавливать систему безопасности в такой трубе, как эта станция, и не поставить жучки на люки,
– Что ж, прости, что не умею мыслить как шпион-параноик.
– Это одно из твоих лучших свойств.
Тереза поняла, что не может сказать ничего из того, что думает. И не только потому, что ее может подслушать система Апханада.
– Терпеть не могу, когда ты со мной «обращаешься».
– А что, лучше, если я буду тобой «руководить»? – чуть осклабился Джон Пол.
– Если бы ты не нес мой чемодан, я бы тебя…
– Пощекотала?
– Ты знаешь не больше меня, а ведешь себя так, будто знаешь все.
Гравитация быстро уменьшалась, и сейчас Тереза держалась за поручень, подсунув ноги под рельс, идущий над полом.
– Кое о чем я догадался. А в остальном могу только доверять. Он мальчик очень умный.
– Не такой умный, как он думает.
– Но куда умнее, чем думаешь ты.
– Я полагаю, твоя оценка его интеллекта совершенно справедлива.
– Словно Златовласка сказала. А я сразу почувствовал себя… очень лохматым.
– А почему не сказать просто «медведем»?
– Так мне захотелось. Показалось, что так смешнее.
Дверь открылась.
– Понести ваш чемодан, мэм? – спросил Джон Пол.
– Если хочешь, но на чаевые не рассчитывай.
– Ого, ты действительно сердишься.
Она протиснулась мимо него, пока он подавал чемоданы ординарцам.
Питер ждал у входа в шаттл.
– Ну как, мы точны?
– Сейчас восемнадцать ноль-ноль? – спросила Тереза.
– Без одной минуты.
– Тогда мы слишком рано.
Она проплыла мимо него в шлюз.
Голос Питера у нее за спиной спросил недоуменно:
– Что это с ней?
– Потом, – ответил голос Джона Пола.
Несколько секунд Тереза приспосабливалась к изменению обстановки. Она не могла избавиться от ощущения, что пол не там – «низ» стал «лево», «внутри» стало «снаружи» или что-то в этом роде. Но она, держась за поручни, подтянулась к креслам и нашла себе место. Возле прохода, демонстрируя другим пассажирам, что в этот ряд лучше не садиться.
Но других пассажиров не было. Даже Питера и Джона Пола.
Прождав пять минут, Тереза потеряла терпение.
Они стояли вдвоем посреди шлюза, смеясь чему-то.
– Вы надо мной смеетесь? – спросила она.
Вот пусть только скажут «да»!
– Нет, – тут же ответил Питер.
– Только
– Как это мило. Жаль только, что ни мне, ни твоему отцу такого не выдали.
– Мне тоже. Я взял у Граффа. Их не хранят пачками.
– Зачем ты всем сказал, чтобы встречали тебя здесь, когда мы улетаем? Очень хочешь, чтобы нас убили?
– Какая получается запутанная паутина, когда плетешь обман, – вздохнул Питер.
– Ты, значит, паук, – сказала Тереза. – А мы – нити? Или мухи?
– Пассажиры, – ответил Джон Пол.
А Питер засмеялся.
– Или вы мне объясните, над чем ржете, или, клянусь, я вас выброшу в космос.
– Как только Графф узнал, что на станции есть информатор, он тут же привез сюда свою группу безопасности. О чем не знал никто, кроме него: ни одно сообщение на самом деле ни со станции, ни на станцию не проходило. Но обитателям станции казалось, что почта идет нормально.
– И ты надеешься поймать кого-то за отправкой сообщения, на каком шаттле мы летим.
– На самом деле мы думаем, что никто вообще никакого сообщения не пошлет.
– Тогда зачем это все?
– Важно, кто именно не пошлет сообщения. – Питер осклабился.
– Ничего больше не спрошу, – сказала Тереза, – потому что ты лопаешься от гордости, какой ты умный. И какой бы у тебя ни был умный план, мой умный мальчик продумал его до конца.
– А люди еще называют Демосфена саркастичным.
Наконец она поняла. Что-то щелкнуло и встало на место. Включилась нужная передача, пошел правильный сигнал.
– Ты хотел, чтобы каждый думал, будто случайно узнал о нашем отлете. И дал каждому шанс послать сигнал. Кроме одного человека. И если он и есть тот один…
– То письмо не будет отправлено, – закончил за нее отец.
– Если только он не умен по-настоящему, – возразила Тереза.
– Умнее нас? – спросил Питер.
Они с Джоном Полом переглянулись. Потом одновременно качнули головой, сказали «не-а» и рассмеялись.
– Очень приятно видеть такое взаимопонимание.
– Мам, не злись, – попросил Питер. – Я тебе не мог сказать, потому что, если бы он узнал, ловушка бы не сработала, а он единственный, кто слышит всех. Кстати, глушитель я получил только что.
– Все это я понимаю. Но твой отец догадался, а я нет.
– Мам, – сказал Питер, – никто тебя не считает тормозом, если ты об этом волнуешься.
– Тормозом? В каком пыльном ящике давно покойного преподавателя английского нашел ты это слово? Могу тебя заверить, что в самых худших своих кошмарах никогда не представляла себя тормозом.