Тень города
Шрифт:
— Не, подожди. Он что, потом брюхо ему ещё вспорол? Этот «обезглавленный», который вселился в кого-то из чуваков внутри подъезда.
— Ну да, вспорол. А я чё, не рассказал, что он вспорол ему брюхо?
— Просто до этого ты говорил, что зомби питаются только страхом, а не поедают других зомби.
— Значит, ошибался. Просто я не мог доподлинно точно вспомнить всё, свидетелем чего был, пока добирался до твоего дома. Чтобы похвастаться перед тобой этим пистолетом.
— О, точно, — вспомнила она про пистолет, поскольку тот мертвяк,
Люда резко обернулась и наставила пистолет на туловище этого зомби.
— Не напрашивайся, — предупредила она его, — а то будет бо-бо.
Дело в том, что этот зомби, который к ней подошёл, к Люде был повёрнут спиной. Он так всю дорогу шёл, задом наперёд, поэтому двигался ещё медленнее, чем обычные (низшие) зомби. И голову, которую удерживали его руки, подносил тоже издевательски медленно, поэтому Люда выстрелила ему в спину.
— И чё он не падает? Я же перешибла ему позвоночник! По идее, должен упасть.
— Может, для них голова, как поплавок или как воздушный шар, наполненный гелием, — предположил Слава. — Не можешь понять, что на них не действует вся эта… твоя наивная стрельба!
— Да, не обращай внимание, — вырвала она из рук мертвяка его голову, как мячик из рук баскетболиста-неумёхи, и отшвырнула куда подальше. — И что ты ещё там видел?
— Да долго рассказывать. Слишком много подробностей. Если коротко, то эти «высшие» зомби могут вселяться в низших, какое-то время в них жить, а потом резко исчезать, если низшему зомби кто-то стреляет в голову.
— Это как понять?
— Ну, если в голову выстрелят, а «высший» не успеет вылететь, то ему самому эту голову повредят и он должен будет отдирать её от собственного туловища.
— А на фига? Вселился (влетел) бы обратно, и всё.
— Но ты же не забывай, что по природе все зомби тупые. А тут ему ещё и бошку повредили! Вот он и не догадается. Не сумеет отличить сложное от простого и начнёт сам у себя отпиливать голову, чтобы насадить её на плечи того, которому снесли её топором.
— А, понятно! То есть, именно поэтому они не могут догадаться отломать от дерева ветку, всунуть её в шею и надеть свою голову на оставшийся конец, и вместо этого тащат её в руках. То есть, высшие — высшими, какими-то экстрасенсорными талантами нечистая сила их наделила, но элементарное — ума и простейшей техники — не додала.
— Или отняла, — поддакнул Славик. — Может, до этого у них был ум. До того, как «высший» не успел вовремя вылететь перед выстрелами «низшему» в череп, и ему повредило мозги, ум у него был.
— Да?… Понятно, — проговорила Люда. — И это всё, что ты вспомнил?
— В смысле? А что ещё я должен был вспомнить?
— Ну, я думала, ты вспомнишь, что тебя укусили.
— Меня?!
— И от этого ты всё время теряешь память.
— Ты чё, опять прикалываешься?
— Нет,
— Слушай, отдай лучше «пушку»! Я её реально боюсь.
— На фига?
— Ну, ты же видишь, как легко с ними бороться: отобрал у каждого из них голову, как мячик, и откинул её подальше. Потому что они тупые, все до единого. А?… Дай, я её положу туда же, откуда взял и мы слиняем отсюда по-тихому.
— Нет.
— Что значит, нет!
— Ну… Видишь ли… Я не хотела тебе это говорить, но меня тоже укусили.
— Чё? — испуганно посмотрел на неё Славик. Но тут же решил, что это шутка. — Высшие или низшие укусили тебя?
— Не разобралась.
— И что ты собираешься делать? — тихо проговорил Слава.
— Да я долго решаюсь. Сначала думала, что объясню тебе эту тему. Но потом увидела, что ты какое-то сцекло: всё время норовишь положить эту пушку туда, — кивнула она в сторону одного из окон в бараке. — Ну, я рассчитывала, что ты меня убьёшь. То есть, выстрелишь в голову. Но после передумала.
— Чё?… — ещё испуганнее произнёс Славик.
— Ну, я инфицирована и придётся мне выстрелить в себя самой.
— Фу-у, — выдохнул Облаков. — А я думал, ты собираешься сказать: «но теперь я от тебя вынуждена защищаться и поэтому застрелю, чтобы ты…». — Славику очень серьёзно не нравилась эта девица. И всё, что она говорит, он понимал, как розыгрыш, но какой-то безумный розыгрыш.
— Нет, не про это.
— А что же тебя всё время тревожит.
— То, что я в халатике, — произнесла Люда через несколько минут нерешительного молчания. — Ну, в смысле, если я сейчас выстрелю себе в голову, ты не захочешь посмотреть, что там у меня под халатиком?
— Ты за кого меня принимаешь?! — проблеял Вячеслав: голос как всегда был предательски-трусоватый.
— Между прочим, я видела, как у тебя топорщится брючина. Там, между ног.
— Ты серьёзно считаешь, что… — опять пытался он сказать нечто в своё оправдание, с вопросительными интонациями.
— Да ладно, не обращай внимание, я пошутила.
— Просто мне не нравятся твои шутки.
— Ну, я имела в виду, что ты захочешь снять с меня халатик и… И поискать то место, в которое меня укусили. Ну, чтобы определить, правду ли тебе я сказала или наврала.
— Просто: он не мог тебя укусить, — старался Славик отшутиться. — Ведь ты же отбросила голову этого зомби до того, как он её к тебе прислонил?… Ну, я хотел сказать, зубы: до того, как он прислонил зубы «своей» головы к твоей шее.
— Нет. Я имела в виду, укусил ещё задолго до этого: до того, как ты меня сюда привёл.
— Я не понимаю… Ты что, всё время разыгрываешь?… Ну, в смысле, ты не хочешь показывать место укуса. Думаешь, что, если пустишь себе пулю в лоб, то я начну… ну, это самое: задирать тебе твою юбку… То есть, чтобы убедиться, якобы ты не гонишь, а тебя реально цапнули. В смысле, инфицировали. Получается, что ты симулируешь безвыходное положение.