Тень горы

Робертс Грегори Дэвид

Мода – деловая сторона искусства. Даже Салон красоты Ахмеда вынужден был подчиниться всеобщему поветрию. Его старая, написанная от руки вывеска была преобразована в позорный знак корыстолюбия – логотип. Опасные бритвы и сердито ощетинившиеся помазки были заменены набором химикатов для ухода за волосами вкупе с заверениями, что их не испытывали на крольчатах и что клиенты не ослепнут и не отравятся.

Даже одеколона, знаменитого «Амбрэ д’Ахмед», больше не было. Я зашел к Ахмеду очень вовремя и успел спасти старое зеркало, обрамленное фотографиями бесплатных модельных

стрижек, похожими на посмертные снимки казненных преступников.

– Только не зеркало! – воскликнул я, останавливая проворных маленьких человечков с большими молотками, собиравшихся сокрушить это произведение искусства.

– Салям алейкум, Лин, – приветствовал меня Ахмед. – Заведение переоборудуется. Здесь будет Новый салон красоты Ахмеда.

– Ва алейкум салям. Оставьте зеркало!

Я загородил его своим телом, широко расставив руки, чтобы уберечь от молотков.

Карла стояла рядом с Ахмедом, сложив руки на груди. В зеленом саду ее глаз играла насмешливая улыбка.

– Зеркало надо убрать, Лин, – сказал Ахмед. – Оно не гармонирует с новым интерьером.

– Оно гармонирует с любым интерьером, – возразил я.

– Но не с этим. – Ахмед взял из пачки брошюр верхнюю и вручил мне.

Я взглянул на брошюру и вернул ее Ахмеду.

– Это похоже на суши-бар, – сказал я. – В таком интерьере невозможно спорить о политике, оскорбляя друг друга. Тут даже зеркало не поможет.

– Это новый этикет, Лин. Никаких разговоров о политике, о религии и о сексе.

– Ахмед, ты в своем уме? Цензура в цирюльне?!

Я взглянул на Карлу. Она явно наслаждалась происходящим.

– Послушай, – умолял я, – должно же сохраниться хоть одно место, где люди не будут лизать ничьих задниц.

Ахмед посмотрел на меня строго.

Это был не его строгий взгляд, а строгий взгляд красивого мужчины с прической в стиле «помпадур», изображенного в каталоге модных причесок Нового салона красоты.

Я пролистал каталог, понимая, что Ахмед, по всей вероятности, гордится им, так как в рекламных целях он включил в портретную галерею фотографии киноактеров и крупных бизнесменов, никогда не бывавших у него. Я не стал высказывать свое мнение о каталоге, хотя мне казалось, что если уж нельзя было обойтись без знаменитостей, то можно было выбрать других.

– Ахмед, зеркало нельзя разбивать.

– Вы не продадите его мне? – спросила Карла.

– Вы это серьезно?

– Да, Ахмед. Это возможно?

– Только мне потребуется некоторое время, чтобы убрать фотографии, – сказал он задумчиво.

– Я хотела бы взять его именно с фотографиями, если вы не возражаете. Без них зеркало многое потеряет.

«Карла, я люблю тебя», – подумал я.

– Очень хорошо, мисс Карла. Вас устроит сумма, скажем, в тысячу рупий, включая перевозку и установку?

– Устроит, – улыбнулась Карла, отдавая ему деньги. – Одна из стен у меня в комнате

пустая, и я как раз думала, что бы на нее повесить. Если бы ваши помощники могли осторожно снять зеркало и переправить его сегодня в гостиницу «Амритсар», я была бы очень вам благодарна.

– Договорились, – ответил Ахмед и велел рабочим с молотками оставить зеркало в покое. – Я провожу вас.

На улице Ахмед огляделся, проверяя, не слышит ли нас кто-нибудь, и, наклонившись к нам, прошептал:

– Я буду работать по вызову. Но это, конечно, строго между нами. Я не хочу, чтобы люди думали, будто я не отдаюсь всем сердцем работе в Новом салоне красоты.

– Вот это очень приятно слышать, – сказал я.

– Значит, если у нас вдруг соберется компания отчаянных спорщиков, крайне несдержанных на язык, – прошептала Карла, – вы будете не против прийти и возродить старый Салон красоты?

– Зеркало у вас уже есть, а мне в новом салоне будет очень не хватать яростных перепалок.

– Договорились, – произнесла Карла, пожимая ему руку.

Ахмед посмотрел на меня, нахмурился и поправил мой воротничок, который торчал недостаточно прямо.

– Когда ты, наконец, купишь нормальный пиджак или куртку с рукавами, Лин?

– Когда ты начнешь продавать их в Новом салоне красоты. Аллах хафиз.

– Салям, салям, – засмеялся он.

Когда мы отъехали от салона, Карла сказала, что зеркало – тоже подарок мне на день рождения. А я уж совсем было забыл об этом черном дне.

– Только, пожалуйста, не говори никому об этом, – попросил я.

– Ладно-ладно, – откликнулась она. – Ты любишь праздновать чужие дни рождения, а свой не признаешь. Я сохраню это в секрете.

– Я люблю тебя, Карла, – как раз собирался сообщить тебе об этом. И спасибо за зеркало. Тут ты попала в яблочко.

– Я всегда попадаю в яблочко.

Мы стали проводить больше времени вместе, ездить, есть и выпивать, потому что я продал свой валютный бизнес Джагату за двадцать пять процентов выручки, которые он и без того уже мне выплачивал. Он справлялся с делом даже лучше, чем я, повысил доходы и завоевал авторитет у менял. Тот факт, что около года назад он отхватил мизинец у вора, укравшего у него деньги, придавал особую остроту его деловым контактам.

Застать тетушку Луну на рыбном рынке стало невозможно, так как ее завербовала Карла.

– Ты хочешь, чтобы я занималась твоими бухгалтерскими книгами? – спросила тетушка Луна.

– Кому еще можно спокойно доверить свои денежные дела, тетушка? – ответила Карла, разглядывая лунные четверти.

– Это, конечно, верно, – сказала тетушка Луна в раздумье. – Но, боюсь, это будет отнимать много времени.

– Не так уж много. Я не веду двойную бухгалтерию, – сказала Карла.

– И я не хочу терять своих постоянных клиентов, – добавила тетушка, наклонившись вперед и начав медленное орбитальное перемещение к полумесяцу.