Тень и Бездна
Шрифт:
И, как ни странно, эти опасения тоже заставили немного сбросить страх перед публичным выступлением. Впрочем, ненадолго. Как только девушка оказалась на сцене, ее мандраж вернулся, и, по ощущениям, еще и друзей с собой привел.
Саше вручили грамоту, пожали руку, поздравили, сфотографировали, и вежливо подтолкнули к стойке с микрофоном, откуда она должна была произнести небольшую речь. И тут ее окончательно накрыло. Рамка чуть не вывалилась и не разбилась, ткнувшись уголком о стойку. Затем бумажка со схематично набросанной речью не хотела нормально разворачиваться. Руки Саши
— Я… Мне… приятно… очень… и… — она сухо сглотнула.
— Ближе к микрофону! — пробормотала Анна Михайловна, подходя к сцене снизу.
— Я… мне… кхм… — микрофон вдруг отреагировал жутким скрипом, и Саша поняла — это все. Она больше ни слова не скажет. Жуткий позор. Горло перехватило спазмом. Глаза всех присутствующих были обращены к ней. Анна Михайловна шипела снизу, словно рассерженная змея, «говори», мол, «хоть что угодно, но говори!». А Саша не могла. Не могла, и все тут. Щеки горели. Перед глазами все поплыло…
И тут вдруг на ее плечи легли руки. Уверенный, мягкий и поддерживающий жест. Спине стало тепло. В нос ворвался знакомый приятный аромат. Саша скосила глаза. На ее плечах лежали мужские бледные кисти, лишенные перчаток и покрытые мелкой сеткой шрамов, особенно заметных сейчас, с такого близкого расстояния.
В какой-то миг Саше стало до одури неловко. Она поняла, что стоит сейчас, как дура, посреди сцены, шатаясь как пьяная, а сзади ее еще и парень поддерживает. Но в следующий момент ее вдруг накрыло странным спокойствием.
— Ты сможешь, — прошептал Макс едва слышно прямо в ее ухо.
Он здесь. Он рядом. Он не постеснялся ради нее выйти на сцену, хотя ему тоже наверняка было жутко неловко. И уж тем более — снял перчатки. Как вообще можно сравнить его неловкость и его беды с ее мелкими неприятностями, о которых уже через неделю и не вспомнит никто?
Наверное, именно мысли о руках Макса заставили Сашу вернуть себе самообладание.
— Простите еще раз, — проговорила она, слегка заикаясь. Но каждое следующее слово выскальзывало все легче, и легче, и легче. — Кажется, от волнения у меня слегка закружилась голова. Такое иногда бывает с книжными червями, предпочитающими книги свежему воздуху и компании других людей.
В зале прокатились легкие смешки.
— И ведь сложно не понять, почему книги иногда называют вратами в другие миры. Под каждой обложкой прячется…
Она все говорила, и говорила, уже не подглядывая в бумажку, вставляя шутки и не особенно удачные экспромты, вспоминая забавные истории из жизни. Говорила, пока Анна Михайловна не сделала жест, что пора закругляться. И только тогда Саша поняла, что Макса за ее спиной больше нет. Она не заметила, когда он ушел. Но стоило лишь повернуть голову, как он тут же нашелся совсем рядом, у ступеней, ведущих со сцены. Поблагодарив, Саша под нестройные аплодисменты направилась к нему, и Макс раскинул согнутые в локтях руки, словно готовясь принять ее в объятия.
Объятий, конечно, так и не произошло. Но он все
— Молодец, Сашенька, молодец. Затянула, конечно, и начало неудачное, но молодец. Да, сходите, конечно, подышите, — зачастила Анна Михайловна. Кажется, примерно сейчас должна была выступать или следующая ее протеже, или знакомая, потому что она все время оглядывалась на сцену и, казалось, была только рада избавиться от Саши и ее приятеля. — Празднование в честь этого события пройдет в офисе завтра. Я даже представить себе не могу, насколько это действо затянется, если все будут так же… убедительны и красноречивы, как наша Александра.
— То есть, сегодня Саша здесь уже не нужна? — тут же поинтересовался Макс.
— Что? А… Нет… Сегодня уже нет. Но завтра, Сашенька, обязательно зайдите в офис, обязательно.
— Да, да, конечно, — усердно закивала девушка. От облегчения, что все закончилось, у нее даже стали подкашиваться ноги, и она вцепилась в Макса так, будто от этого зависела ее жизнь.
Вскоре они оказались на улице. Макс провел девушку до лавочки, стоявшей чуть осторонь здания ДК, в самом начале небольшого парка. Но сесть она так и не смогла. Ноги больше не подкашивались, но вместо этого навалилось странное желание двигаться. Побегать может, помахать руками, сделать что угодно, лишь бы выпустить наружу скопившееся напряжение.
Вместо этого девушка обхватила себя руками и стала переступать с ноги на ногу.
— Это был позор, — произнесла она и поежилась.
— Угу, позор, — тут же кивнул Макс.
— Мне было жутко стыдно, — она вскинула голову, глядя на предельно серьезное лицо парня. — А тебе было стыдно стоять там, перед всеми этими людьми?
— Угу, жутко стыдно.
— Просто издевательство какое-то! — фыркнула Саша.
— Угу, издевательство, — мгновенно подтвердил он.
Девушка с подозрением прищурилась.
— Это ты сейчас смеешься надо мной, да?
— Угу, смеюсь, — произнес Макс. Затем широко улыбнулся и вдруг склонил голову, приникая губами к ее губам.
Бессознательно Саша попыталась сделать шаг назад, но вдруг поняла, что не может. Макс обнял ее, прижимая к себе, и от его тела к ее стало переливаться приятное успокаивающее тепло. Девушка ощутила, как расслабляется, как ее мышцы покидает неприятное напряжение. Несколько неуверенный сначала, поцелуй становился все более нежным и даже немножечко властным. Саше, окончательно поддавшейся этой неожиданной ласке, даже на секунду подумалось, что Бэйзос наверняка целовал бы эльфийку именно так.
В какой-то момент Макс отстранился. На его довольной физиономии появилась приятная мягкая улыбка, глаза задорно сверкали.
— Ох, прости, — вдруг произнес он. — Даже не знаю, как так и вышло. Кажется, от волнения у меня слегка закружилась голова. Знаешь, такое иногда бывает с книжными червями, предпочитающими книги и копьютерные игры свежему воздуху…
— Ах ты зараза! — Саша не сразу поняла, что еще за извинения, и к чему он вообще клонит. Но когда поняла… — Бесячий Бэйзос, бесячий!