Тень и искры
Шрифт:
Мне вспомнились издевательские слова дракена.
– А ты? Что он с тобой сделает за то, что ты прячешь источник этой силы?
Черты его лица обострились.
– Это не твоя забота.
– Чушь.
Никтос широко раскрыл глаза, и в радужки просочился итер.
– Что-что?
– Ты сказал, что это не моя забота. Я ответила, что это чушь.
Первозданный склонил голову набок. Нектас за его спиной бесшумно двинулся вперед.
– Сколько людей сегодня погибло? – спросила я.
Первозданный не ответил.
– Сколько? – настаивала
– По крайней мере двадцать, – сказал Сэйон у входа в зал, и его голос разнесся эхом. – Мы все еще ждем новостей, не умер ли еще кто-нибудь в Лифи.
Меня передернуло. Двадцать. И это не считая раненых.
– Не притворяйся, что тебя заботят здешние жители, – рявкнул Никтос, делая шаг ко мне.
Все мои мышцы окаменели, а внутри вспыхнул гнев.
– Я не притворяюсь. Я не хочу, чтобы из-за меня погибали.
Он опустил подбородок.
– Только я. Верно?
У меня во рту разлилась едкая горечь, проникшая в грудь. Я разжала руки.
В глазах Никтоса запульсировал итер.
– Это стыд я от тебя чувствую? – Он рассмеялся, и этот смех ничем не походил на тот, что я слышала от него раньше. – Или ты настолько хорошая актриса? Думаю, да. – Он окинул меня взглядом и скривил губы. – Кажется, ты забыла упомянуть актерское мастерство вместе со склонностью к плохим идеям среди твоих многочисленных… талантов.
Я втянула воздух, который обжег горло. Я сразу поняла, о чем он. Он напоминал о нашем разговоре на балконе. Его слова ранили так глубоко, что я забыла об остальных присутствующих.
– А как ты изображаешь боль? – Никтос покачал головой, скривив губы. Это отвращение… обрушилось на меня. – Это низко даже для тебя.
У меня отвисла челюсть.
– Прекрати читать мои эмоции! – закричала я, а Сэйон отодвинулся от стены, вытаращив глаза. – Тем более что ты не собираешься верить в то, что читаешь, болван!
Никтос застыл.
Наверное, это должно было стать предупреждением, что я перегнула палку. Но я… дошла до предела.
– Ты правда думаешь, что я хотела сделать это с тобой? С кем-то? Мы считали, что это единственный способ спасти наш народ. Это – все, чему меня учили. Всю мою жизнь. Это все, что знала в жизни. – Мой голос надломился, и я сделала резкий вздох. – Я бы сказала, что сожалею, но ты мне не поверишь. Я не виню тебя в этом, но не смей говорить, будто то, что я делала с тобой, было чистым притворством или что мои чувства фальшивы. Всю свою проклятую жизнь мне не разрешали иметь собственных чувств и желаний! Последние три года я ненавидела себя за то облегчение, которое испытала, когда ты не забрал меня, ведь это означало, что я не должна делать то, чего от меня ждали.
Никтос уставился на меня.
Зал пронизывала тишина, и я поняла, что дрожу. Всем телом. Я никогда не произносила этих слов вслух. Никогда. Сердце колотилось, в горле разрастался ком, угрожая задушить меня.
– Знаю, что я такое. Всегда знала. Я из самых худших. Чудовище, – прошептала я хрипло. – Но никогда не говори мне, что я чувствую.
Никтос
Нектас подошел ближе к Никтосу. Взгляд красных глаз переместился с меня на Первозданного. Дракен наклонился и заговорил слишком тихо, чтобы я расслышала. Никтос не сводил с меня глаз, но его грудь поднялась в резком вдохе.
Минуло долгое мгновение, наконец он отвернулся от меня к Нектасу.
– Ты должен быть на стене на случай, если я ошибался насчет передышки.
Нектас покачал головой.
– Там есть другие. Они стоят на страже.
– Я предпочел бы, чтобы там был ты.
– А я предпочитаю не отходить от тебя, – возразил дракен. – Не сейчас.
– Я в порядке, – негромко заявил Первозданный. – Я тебе это уже три раза сказал.
– На самом деле пять, – не уступал Нектас. – И мне лучше знать.
Я сразу забыла, что сейчас кричала на Первозданного, и обратила внимание на прореху в его тунике. Большое темное пятно расползлось на его груди.
Эктор спрыгнул с возвышения.
– Сколько этой крови – твоя?
– Большая часть, – ответил Никтос, и дракен издал негромкое неодобрительное рычание.
– Дерьмо, – вымолвил Рейн, спрыгивая на пол к Эктору. – Твои раны не исцеляются?
– Ты хочешь сегодня умереть? – рявкнул Никтос.
Сэйон вытаращил глаза и уставился в пол, ничего не говоря.
– Я могу попробовать, – начала я, и Никтос повернул голову в мою сторону. – Мой дар – искра. Она сработала на раненом ястребе.
– Не считая того факта, что искра жизни не настолько сильна, чтобы подействовать на меня или бога, я не уверен, что доверяю тебе настолько, чтобы позволить попробовать.
Я поморщилась. И снова.
Никтос резко вдохнул, раздувая ноздри, и отвернулся.
– Мне просто нужно вымыться, что я и собираюсь сейчас сделать, если вам всем от этого станет легче, – сказал он.
– Мне от этого легче не станет, – возразил Нектас.
– Очень плохо. – Никтос сердито глянул на дракена и начал поворачиваться, но потом снова посмотрел на меня, стиснув челюсти. Затем перевел взгляд на Нектаса. – Помести ее в надежное место, где она не сможет совершить одну из глупостей, которыми наверняка набита ее голова. Она не ценит собственную жизнь.
Я открыла рот, но Нектас перебил меня.
– Это я могу.
– Прекрасно, – рявкнул Первозданный и развернулся.
Его сапоги тяжело застучали по полу из тенекамня, и он стремительно покинул тронный зал.
Как только он скрылся из виду, я обратилась к Нектасу.
– Он сильно ранен?
– Перед нами тебе не нужно притворяться, – бросил Эктор.
Я наставила на него палец.
– Что я сейчас сказала насчет того, чтобы мне не говорили, что я должна чувствовать? Это касается и тебя.
Эктор вскинул брови. Я развернулась.
– Это касается всех вас.
Все, включая дракена, уставились на меня.
Сэйон прочистил горло.
– В доках и на берегу даккаи набросились на него всем скопом. Немало их ударов попали в цель.