Тень и Кость
Шрифт:
— Что это?
— Мой усилитель, — гордо заявил Иван. — Когти с передней лапы шерборнского медведя. Я сам его убил, когда покинул школу и стал служить Дарклингу, — он отклонился в сидении и спрятал цепочку за воротник.
— Усилитель увеличивает силу Гриши, — кивнул Федор. — И для этого в нем изначально должна быть сила.
— Он есть у всех Гриш? — спросила я.
Федор замер.
— Нет. Усилители редкие и труднодоступные.
— Лишь избранные Гриши Дарклинга могут владеть им, — самодовольно проговорил Иван.
Я пожалела, что спросила.
—
— Как когти? В этом его сила?
— Одна из его сил, — исправил Иван.
Я крепче натянула кафтан, внезапно почувствовав холод. Вспомнилась уверенность, которая наполнила меня при прикосновении Дарклинга, и это странно знакомое волнение зова, звучащего внутри меня, требующего ответа. Это было пугающе, но и волнующе. В тот момент все мои сомнения и страхи были заменены абсолютной уверенностью.
Я была никем, беженкой из безымянной деревни, тощей и неуклюжей девчонкой, в одиночестве мчащейся сквозь сгущающуюся тьму. Но когда Дарклинг обернул свои пальцы вокруг моего запястья, я почувствовала себя другой, кем-то значительным. Я закрыла глаза и попыталась сосредоточиться, вспомнить это чувство уверенности, вернуть надежную и идеальную силу в пылающую жизнь. Но ничего не произошло.
Тогда я вздохнула и открыла глаза. Иван выглядел крайне довольным, и моё желание треснуть его стало всепоглощающим.
— Вы все будете жутко разочарованы, — пробормотала я.
— Надеюсь, что ты ошибаешься. Ради твоего же блага, — ответил Иван.
— Ради блага нас всех, — добавил Федор.
***
Я потеряла счет времени. Ночь и день сменяли друг друга за окном экипажа. Я только то и делала, что смотрела на пейзажи в поисках ориентиров, которые показались бы мне знакомыми. Я думала, что мы воспользуемся боковыми тропинками, но вместо этого мы ехали по Ви. Федор объяснил, что Дарклинг посчитал скорость превыше скрытности. Он надеялся доставить меня в безопасное место за двойными стенами Ос Альты прежде, чем слухи о моей силе дойдут до шпионов врагов и ассасинов, которые работали за границей Равки.
Ехали мы быстро. Периодически останавливались, чтобы сменить лошадей, и мне позволяли размять ноги. Когда мне удавалось заснуть, мои сны были омрачены монстрами. Один раз я проснулась от дрожи, мое сердце быстро билось в груди, и Федор внимательно наблюдал за мной. Иван спал рядом с ним и громко храпел.
— Кто такой Мал? — спросил он.
Я поняла, что говорила во сне. Смутившись, оглянулась на опричников по бокам от меня. Один бесстрастно смотрел вперед. Второй дремал. Снаружи через березовую рощу светило дневное солнце.
— Никто, — сказала я. — Друг.
— Следопыт?
Я кивнула.
— Он был со мной в Тенистом Каньоне. Спас мне жизнь.
— А ты спасла его.
Я открыла рот, чтобы возразить, но остановилась. Спасла ли я Мала? Мысль ненадолго
— Это большая честь, — сказал Федор. — Спасти жизнь. Ты спасла многие.
— Но недостаточно, — пробормотала я, вспоминая испуганное выражение лица Алексея, когда его утащили во тьму. Если у меня была эта сила, почему я не смогла спасти его? Или любых других, кто погиб в Каньоне? Я посмотрела на Федора.
— Если ты действительно веришь, что это честь — спасти жизнь, то почему не стал Целителем вместо Сердечника?
Федор обдумал такой вариант.
— Из всех Гриш у Корпоралок самая сложная работа. Нам требуется больше тренировок и обучения. В конце всего этого я почувствовал, что смогу спасти больше жизней в роли Сердечника.
— В роли убийцы? — удивленно спросила я.
— Солдата, — поправил Федор и пожал плечами. — Убивать или лечить? — сказал он с грустной улыбкой. — У каждого из нас свой дар.
Его выражение неожиданно изменилось. Он сел ровно и толкнул Ивана в бок.
— Проснись!
Экипаж остановился. Я недоуменно огляделась.
— А мы… — начала я, но страж рядом со мной захлопнул ладонью мне рот и прижал палец к губам. Дверь кареты распахнулась, и внутрь заглянул солдат.
— Посреди дороги лежит дерево, но это может оказаться ловушкой. Будьте начеку и… — он так и не закончил предложение.
Прозвучал выстрел, и парень упал вперед с пулей в спине. Неожиданно воздух наполнился испуганными криками и зубодробящими звуками пальбы из ружья, залп пуль поразил экипаж.
— Ложись! — закричал страж рядом со мной, прикрывая мое тело собственным, когда Иван отпихнул мертвого солдата с дороги и закрыл дверцу.
— Фъерданцы, — сказал он, выглядывая наружу. Иван повернулся к Федору и стражу рядом со мной.
— Федор, иди с ним. Вы берете эту сторону, мы займемся другой. Защищайте экипаж любой ценой.
Федор достал большой нож из-за пояса и передал мне.
— Держись ближе к полу и не издавай ни звука.
Гриши ждали со стражами, согнувшись у окон, а затем, когда Иван подал сигнал, выскочили с двух сторон экипажа, захлопывая за собой дверь. Я сжалась на полу, вцепившись в тяжелую рукоятку ножа, прижав колени к груди, а спиной касаясь основания сидения. Снаружи были слышны звуки борьбы, стук металла об металл, стоны и крики, ржание лошадей.
Экипаж затрясся, когда чье-то тело врезалось в стекло окошка. Я с ужасом увидела, что это был один из моих стражей. Он оставил красный мазок на стекле, когда сползал вниз. Дверца кареты распахнулась, и в ней появился мужчина с диким лицом и желтой бородой. Я поползла к противоположной части экипажа, вытянув перед собой нож.
Он рявкнул что-то своим соотечественникам на странном фъерданском языке и потянулся к моей ноге. Я пнула его, и дверь позади меня открылась; я чуть не упала на еще одного бородатого мужчину. Он схватил меня под руки, грубо вытаскивая из кареты, и я взвыла, взмахнув ножом. Должно быть, его задело, потому что он выругался и ослабил хватку.