Тень и солнце

Пирс Моника Эндерле

Вернард бесстрастно смотрел на нее.

— Ты точно сможешь тягаться с тем магом, девочка?

Она подавила желание ударить его. Она перестала быть девочкой в семнадцать лет, когда ее впервые ранили в бою при Гурван-Сам.

— Я не вернусь, пока не добьюсь его помощи. И если господин Гетен не присоединится к нам, я не дам ему помочь Бесере, — она не уступала отцу с каменным выражением лица. — Даже темный маг может пострадать от моего ножа в его животе.

Король Вернард отклонил голову и смотрел на высокую башню из серого

камня, которая поднималась из темного леса. Цитадель Ранит, дом Теневого мага Гетена.

— Хорошо.

Маг был старшим братом короля Зелала, и от этого его дом у границы, но на стороне Урсинума, был неудобным. Галина сомневалась, что он захочет предавать брата и родную страну, так что скоро ее меч окрасится кровью мага.

Если она пересечет его чары защиты живой.

Советник Вернарда не хотел отправлять ее на переговоры с волшебником.

— Воительница слишком стара, проста и вздорна.

— Возможно, но она умеет вести переговоры, — сказал король, глядя на свою старшую незамужнюю дочь. — Я слышал, теневой маг любит бой проницательности и уважает силу. Эти качества у нее есть.

Король Вернард снова посмотрел на дочь.

— Илькер дал тебе документ с печатью? — она кивнула, и он повернул коня к лагерю и Серебряному морю. — Не потеряй головы, девочка, — он направил лошадь рысью, спускаясь по тропе, и крикнул напоследок. — Хотя, если не сохранишь, твой маг окажет мне услугу! — его смех утих, он оставил ее у края леса с ее лошадью, соколом и Таксином.

Галина проклинала старика под нос. Больше десяти лет Вернард использовал ее как разменную монету в военных альянсах, торговых соглашениях и политических угрозах в четырех королевствах Кворегны.

Но король Урсинума должен был почитать соглашения. Вот только Галина отказывалась выходить за хитрецов и тиранов, которых предлагали партнеры Его величества. Если теневой маг убьет ее, Вернард будет свободен от этих соглашений.

Она спрыгнула с седла и забрала птицу, Энор, с руки капитана.

— Верни Абеларда в Харатон, он мне на той тропе не понадобится.

— Галина, я боюсь за тебя…

— Бери коня и вернись в замок. Так тебе приказано, — она закинула сумку на плечо и поправила плащ на длинном мече на бедре. — И забери сентиментальность с собой. Мы на пороге войны, и мне нужно заключить союз.

Он взял Абеларда за поводья, спрыгнул со своего коня и схватил Галину за руку.

— А наш союз?

Она опустила сокола на плечо и накрыла пальцы капитана своей ладонью в перчатке.

— Ты — капитан моей стражи, довольно неплох в постели. Но у нас интрижка, Так, а не союз. Не путай, — она убрала его ладонь со своей руки.

Светловолосый мужчина выругался под нос, выпрямился и сказал:

— Да, маркграфиня, — он забрался на лошадь и мрачно посмотрел на башню Ранита. — Есть еще приказы?

— Нет. Я надеюсь, что ты подготовишь Харатон к первому нападению, — холодный ветер бросил волосы Галины на

ее лицо. Он нес ленты тумана и звуки лагеря Вернарда вверх — крики и смех, звон металла об металл, вопли лошадей.

Разочарование ее капитана стало решимостью.

— Я уберегу Кхару к вашему возвращению, Ваша светлость.

— Я знаю, Так, — она погладила черно-серые перья сокола и добавила. — Я буду присылать Энор с посланиями.

— Я останусь тут, пока ты не пересечешь границу.

— Нет. Не теряй время. Вернись в Харатон, пока король не отказался отпускать тебя и наших воителей.

Таксин кивнул.

— Береги себя, Галина, — он развернул коня и Абеларда и повел лошадей вниз по склону.

Она не смотрела ему вслед. Таксин был не первым солдатом, которого она не награждала за верность. Вместо этого она смотрела на дорогу в лесу, взглянула на Энор. Птица была спокойной.

Крачки и вороны кружили сверху, кричали друг на друга в сером небе. Но Хараян был тихим, грозным и неподвижным, словно ветер и дикая жизнь не осмеливались беспокоить его тайны.

Где-то впереди были чары мага, достаточно сильные, чтобы убить и свести с ума прошлых гонцов Вернарда. Галина смотрела на мрак впереди нее.

— Трусишь, — но страх был старым союзником, который помогал оставаться настороже.

Она выдохнула и подошла к линии черных камней. Воздух мерцал, что-то тянуло ее за тело, как сильное течение — привязанную лодку. Свет пропал, и она застыла, моргая, сглотнула, вдруг ослепнув. Ее ладонь потянулась к мечу, голод вонзился иголками в ее открытую кожу, пронзал ее кости, она охнула и задрожала.

Но Энор на плече Галины издала тихий «ки-ки-ки», вытянула крылья и опустила их. Она не боялась. Галина выдохнула.

— Это темные чары, женщина, и ты еще не мертва, — она пошла вперед сквозь чары. Они поддавались, остались за ней, мрачный свет леса вернулся, и холод пропал. Ее мутило, от сильного ощущения дрожали конечности, горечь подступила к горлу. Она сглотнула и скривилась от жжения кислоты. Но она выжила в столкновении с темной магией. — Вот так. Можешь не переживать, Илькер.

Галина расправила плечи и пошла к цитадели Ранит широкими шагами. Чем раньше она прибудет, тем быстрее сможет согреться и заставить мага служить Урсинуму.

Когда она стояла у леса, звуков не было, но лес теневого мага оказался не лишен жизни. Вороны каркали предупреждения о ее прибытии. Черные белки щебетали и бегали по стволам деревьев и среди кустов. И высоко в кронах деревьев красный дятел стучал в поисках насекомых, звук разносился эхом по лесу.

Туман был густым среди замерзших стволов, превратил лес в мир черного, серого и белого. Тонкие ветки без листьев из-за холодного ветра, склонялись к вытоптанной тропе, словно руки злых стариков. Солнце озарило бы их замерзшую кору, будто присыпанную звездами, но солнце не сияло над Кхарой, тем более, над лесом теневого мага.