Тень и солнце
Шрифт:
Галина обезглавила Волкера. Она отвернулась от рассыпающегося духа, столкнула его голову с дороги и поднялась на крыльцо к Гетену.
Он смотрел на нее.
— Что?
— Это было жестоко даже для тебя.
Она пожала плечами.
— Он мешал.
Гетен улыбнулся.
— Потому я тебя и люблю.
— Любишь? — она была рада, но и растеряна.
Но улыбка Гетена увяла, он сжал ее за руку. Она почти стала плотной. Ее тело в базилике близилось к смерти.
— Нужно покончить с этим, пока тебя еще можно вернуть
Галина вдруг прижалась к нему. Ее голос и лицо были серьезными, она сказала:
— Используй все, чтобы сделать это. Используй мою силу, — она подняла сияющий меч. — Используй эту магию. Что бы ни требовалось.
Гетен поцеловал ее и потянулся ко всей силе солнца, луны, пылающих звезд и силе Галины. Она давила на края его души, грозила порвать его, развеять обрывки в Пустоте. Он давил на эту силу, сжимал ее, удерживал силой воли, питал ею свою магию. Он кивнул, и они вошли в мавзолей.
Ожидая атаки яростной ведьмы, Гетен замер, увидев худую девушку с черными волосами. Она сидела на полу в потрепанной сорочке, прижав колени к груди.
— Йисун, — сказал он. Это была уловка?
Она подняла голову, глаза уже не были без зрачков. Слезы были на ее лице. Она была скорее ребенком, чем женщиной, и не была похожа на ведьму.
— Я не могу это остановить, — прошептала она.
— Что остановить? — он оглядел пустую темную комнату.
— Бурю. Изменения в Пустоте. Марш армии. Теневые маги сказали, что сделают меня сильной, но соврали. Они выпустили меня, потому что я хорошо управляла погодой. Как только они получили бы твою силу, я была бы им не нужна. Я — просто девушка, которую использовали бы и выбросили, — она посмотрела на Галину и добавила. — Ребенок, который дал силе овладеть ею.
Галина молчала, и Йисун продолжила:
— Ты была права, Красный клинок. И ты заставила меня подумать впервые… за вечность.
— Я знал это, — пробормотал Гетен и добавил громче. — Тогда перестань позволять себя использовать. Помоги мне положить конец этой буре и вернуть Галину из Пустоты, пока ее тело не умерло.
Девушка встала.
— Я сказала. Я не могу это остановить.
Он покачал головой.
— Не одна. Мы можем сделать это вместе.
Галина сжала его ладонь. Она спрашивала взглядом, был ли он уверен.
Йисун взбодрилась. Она посмотрела с вопросом на Галину и сказала:
— Мне жаль, что ты пострадала.
— Мне тоже, — в голосе воительницы не было прощения.
Девушка вытянула руки, повернула ладони. Она просила взглядом о доверии. Но Галина подняла меч, не давая Йисун подойти. Юная волшебница прикусила губу и сказала:
— Знаю, мне сложно поверить.
Гетен посмотрел на Галину, Йисун и обратно. Теплые оттенки кожи Галины и волос угасали, серая дыра росла, грозя поглотить ее сердце.
— Это ловушка, — сказала она.
— Возможно. Но у тебя нет времени, а у меня — вариантов. Нужно довериться ей ради
Галина поджала губы, но отпустила его руку и подняла сияющий клинок к горлу Йисун. Девушка не отпрянула от оружия.
Гетен сжал ладони Йисун, ее душа лежала перед ним. Она страдала от одиночества и предательства, была ранена ненавистью и гневом, терзавшим ее по швам веками. Это он ощутил в буре, этот разбитый дух. Часть Йисун, ставшая Ведьмой инея, едва удерживалась, и Гетен ощущал, как таял контроль девушки.
Она сжала его пальцы крепче.
— Прошу, уничтожь меня.
Гетен покачал головой.
— Ты лишь дитя.
Галина схватила его руку.
— Салвен пощадила ее, и что произошло?
— Она права, — голос Йисун дрожал. — Не повторяй ошибку моей сестры. Я не могу управлять ужасной частью себя. Шемел знал это. Другие придут и используют, как теневые маги.
— Знаю. Боги! — Гетен стиснул зубы и отпустил свою силу. — Мне жаль, — жар и свет столкнулись с холодной ненавистью, терзающей ребенка.
Стены мавзолея застонали, пол дрожал. Двери открылись, и тьма и холод Пустоты полились в здание. Бело-голубая сила поднялась по стенам и полу, ее преследовал золотой огонь. Бесконтрольная магия открывала трещины, уничтожала цемент, превращала камень в крошку. Скрипы и треск били по их ушам. Сыпалась пыль.
Дыра появилась у их ног. Она расширялась, наполнялась белой жидкостью, которая не отражала Гетена в его первую встречу с Ведьмой инея. Это была кровь Шемела, жидкость, которой капала Галина, холодная злоба ведьмы.
Тьма, которую тянуло в мавзолей, собиралась в пруду, но жидкость оставалась белой и безжизненной.
Галина пошла к порогу, потянув Гетена и Йисун прочь от расширяющейся дыры. Но даргани отпрянула, когда они добрались до порога.
— Ты должен уничтожить ведьму! — закричала она.
Галина охнула и обмякла рядом с Гетеном. Ее дух вырвался из ее тела, как мавзолей рушился.
Но, когда Галина рухнула, лицо Йисун изменилось из печального и невинного в застывшую маску слепой ненависти. Она радостно завопила, и ее голос был скрежетом голоса Ведьмы инея.
— Поздно! — она бросилась к ним.
Гетен инстинктивно создал золотой щит и бросил в ведьму. Он ударил и оттолкнул ее в пруд. Поверхность тут же замерзла, иней побежал по пруду, по полу и рушащимся стенам мраморного здания. Все замерло, и мавзолей на долгий миг застыл. Лицо Ведьмы инея появилось подо льдом, белые глаза и кожа были почти не заметны в ее жидкой темнице, ее лицо застыло в агонии и гневе.
В том лице не было ни капли Йисун.
С ревом потолок и стены мавзолея рухнули. Но тьма продолжала стекаться туда, искала трещины в упавшем мраморе и собиралась в пруду внизу. Гробницу нужно было запечатать, иначе она прорвет дыру в Пустоте.