Тень и Сверх. Стирая границы

Белых Любовь

Глава 16

Я всю ночь не могла сомкнуть глаз. Ворочалась с одного бока на другой, гоняя в голове безрадостные мысли. За стеной слышались тихие перешёптывания. Фиона и Грэхем тоже не спали, находя утешение в разговоре друг с другом. Ну а мне… а мне не с кем было разговаривать, оттого я и вела мысленные диалоги сама с собой.

"Ты мне всегда будешь нужна…" – в памяти всплыли слова законника, на которые я тут же придумала десяток язвительных реплик.

Где, спрашивается, моя язвительность и моё красноречие были тогда,

когда он это говорил? Кивала как болванчик, ещё и Фиону с Грэмом успокаивала.

Не дай боги Стефан обманет и не сдержит обещание! Не за себя страшно, за Фи и Грэхема. Они не заслужили подобного. Если завтра сюда прибудут другие законники не за этими троглодитами, а за людьми, что были ко мне добры, если Стефан играет со мной в игры… Это будет последнее, что он для меня сделает.

Не могу его убить? Ну и ладно! Зато я могу сделать так, что его жизнь станет хуже мучительной смерти. Я уничтожу всё, что ему дорого. Заставлю страдать и мучиться. Пройдусь по его жизни тяпкой, как он прошёлся по моей.

Крадущиеся шаги заставили оторвать голову от подушки и сжать рукоять меча, с которым я не смогла расстаться, даже ложась в постель.

– Не спишь? – тихий шёпот заставил опешить.

Как-то это неправильно. Зачем к кому-то подкрадываться, ещё и обозначать своё присутствие? Разве что затем, чтобы не знали об этом другие обитатели дома.

– Спала, – нагло солгала я, поправив край покрывала, чтобы скрыть меч. – Ты разбудил. Ходишь тут… Шаркаешь.

Мрак, что я несу? Что несу?!

– Я старался не шуметь, – не заметив моей лжи, или сделав вид, что не заметил, Стефан тихо вошёл в комнату. – У тебя большая кровать.

Это сейчас вообще что происходит? К чему это было сказано?

За глубоким вздохом последовало объяснение:

– Сидушка у кресла никуда не годится. Пружины весь зад искололи.

Невозмутимо почесав вышеупомянутое пятую точку, Россо нагло принялся пристраивать её на мою кровать.

– Это тебя после дубины так разобрало?! – гневно зашипела я, принявшись оборонять ногами своё ложе. – Иди отсюда! Не нужен мне здесь твой исколотый зад! Кыш, кому говорю, – лягаясь ногами, я успешно держала оборону, не подпуская врага на свои территории.

– Тиа! – обиженно воскликнул законник после прицельного удара в левое полупопие моей ступнёй.

– Ты что орёшь? Что орёшь, я тебя спрашиваю? – сбивчиво забормотала я. – Ты зачем это делаешь? Что обо мне люди подумают?!

– Тиа…

– Не Тиа! – рыкнула я, двинув его в бедро ногой ещё раз. – Что за Тиа вообще? Это что, имя? Не знаю такого. Кыш отсюда, кому говорю!

– Я могу рассказать! – запальчиво пробормотал Стефан. – Вот только на кровать сяду и сразу же расскажу…

Наглый хмырь всё-таки отвоевал кусок моих территорий – целый метр изножья кровати. Не могу сказать, что мне это понравилось. Но понравилось то, что дальнейших завоевательных миссий законник не предпринимал.

– Говори уж, раз уселся, чтоб тебя гончие разодрали, – тряхнув головой, я села в кровати, натянув покрывало по самый подбородок.

В

полумраке комнаты было не разглядеть его лица, но я знала, что мужчина смотрит на меня. Изучает. Анализирует. Чувствовала это так же отчётливо, как своё раздражение.

– Что ты таращишься? – опять зашипела я. – Будешь говорить – говори, не будешь – проваливай. Или ты без перчаток? – не на шутку встревожилась я.

– Это не так работает, – повернувшись ко мне вполоборота, мужчина наконец-то сказал что-то стоящее: – Перчатки заглушают голоса. Блокируют чужие мысли. Как ты думаешь, почему они без пальцев? Почему бывают разные?

Мрак! Да поглоти скверна этот мраков Мигард!

От потрясения я подскочила на кровати, глядя широко распахнутыми глазами на тёмный силуэт законника:

– Выборочно, да? – я не знала, как сформулировать свою догадку правильно. Не знала, какой бы термин подходил и был уместен.

– Скверна должна прилегать к кости. Только тогда это будет работать. Но не так, как ты думаешь, – хмыкнув, Стефан подался назад, облокотившись на спинку кровати. – Это не блокирует способность. Это позволяет её контролировать.

– То есть, – шумно сглотнув, я попыталась рассмотреть в темноте его руки, сама не знаю для чего, – Ты даже в перчатках можешь слышать, о чём думают другие люди?

– Да, – прозвучало раскатом грома. – Если коснусь этого человека. Выборочно, как ты сказала. Не общий гул…

На мгновение я утратила дар речи. Я не предполагала чего-то подобного. Собственно, что я могла вообще предполагать? Все мои знания – крупицы того, что мне рассказала Фиона, и что было подслушано в Мигарде.

– Но со мной это так не работает… – глухо прошептала я. – Я становлюсь Куклой. Без возможности считать личность или трансформироваться. Я думала, что перчатки на всех действуют одинаково.

– Кем? Куклой? – хохотнул этот невозможный хмырь.

Болван. Я к такой умной мысли пришла, а он опять всё испортил.

– Не надо смеяться надо мной.

– Прости, – ни разу не искренне извинился Стефан. – Я не ожидал услышать нечто подобное.

Это он мне об этом говорит?

Переведя дыхание, я кое-как взяла себя в руки и задала самый волнующий меня вопрос:

– Получается, все те разы, что ты меня касался… Ты слышал о чём я думаю?

Ерунда какая-то. Этого не может быть. Почему он тогда не узнал, что я усыплю его и сбегу? Почему не услышал мои рассуждения о затопленном здании в Атане? Помехи были на телепатической линии?

– Я не слышу тебя. Никогда не слышал… – проникновенный шёпот прозвучал буквально в метре от меня, а мурашки разбежались по моему телу, будто он раздался над моим ухом. – Ни в перчатках. Ни без… Ты особенная… всегда такой была…

Как-то мне сделалось нехорошо. И душно, и жарко, и волнительно одновременно.

Это неправильно. Совсем неправильно. Он говорит не обо мне. Об императорской дочке – Кристианне Ромуш. Почему же его слова так взволновали меня? Неужели я сама начинаю верить в легенду, придуманную Стефаном и генералом?