Тень Казановы
Шрифт:
Прав ты, Безуглов. Как всегда. В общем, оформили все как надо. От гонорара отказалась категорически. Пришлось Безуглову в ресторан меня вести. Повел. Пошла.
Расположились в «Парусе». Это прямо на набережной кабачок у нас есть. Сидишь на веранде, на пляже почти. К ногам яхты причаливают, мотоциклы водные паркуются. Можно прямо на песок выйти, шезлонги подадут. Европа! И с моря ветер дует. Со всеми запахами. Красиво! Кухня грузинская и русская.
Безуглов графин вина для начала заказал и хачапури. Мне — сок свежевыжатый. Помнит!
Болтали ни о чем. На пляже
— Внуков уже охота. А тебе?
Я поперхнулась, но призналась честно:
— Не очень-то.
Тут он на мне, наконец, сконцентрировался, глазищами засверлил:
— Говори, Машка, не задумываясь, чего тебе сейчас больше всего хочется?
Чего тут задумываться.
— Чтобы ты вечно был рядом. Пил вино и ел хачапури. Если надо, детей тебе родить могу.
Он как-то даже и не удивился. И сказал тоже честно: не выйдет, давай второе желание.
Я огорчилась и от других попыток отказалась. Испортился вечер, в общем. Кто меня за язык тянул? Ладно. Терпение, Ватсон.
Терпения требовалось много. Безуглов почти не звонил. И мне поводы находить все труднее было. Тут упорные слухи поползли, что он жениться затеял. На Вике, конечно. Господи, помоги! Что делать? Совсем извела себя. Народ в офисе перестроила в десять рядов, увольняться стали. Никого видеть не хочу. Куда ни поеду, одна мысль — хоть бы он здесь случайно оказался! Пару раз везло. Мимоходом пересекались, целовал в щеку — и мимо. Чего ж придумать-то? Ускользал просто между пальцев! Думай, Маша, думай!
В сентябре придумала своей конторе пятнадцатилетний юбилей. Я и правда уже примерно столько работаю. Но точно не помню. Так что душой не сильно покривила. Устроила грандиозный праздник. Гостей назвала, парусник наш городской, «Палладу», на выходные зафрахтовала. Ради тебя, Сережечка! «Попробуй только не приехать, — по телефону ему сказала. — Обижусь насмерть! С твоей легкой руки дело начала. Вон как пошло! Хочешь, всех жен с собой бери и детей, но чтоб был!» Про жен и детей я погорячилась, конечно, но чем не пожертвуешь ради того, чтобы провести рядом с любимым два дня. Да еще под парусами! Он поклялся, что приедет. Потому что ни разу на настоящем парусном судне не ходил. Ну что ж, и на том тебе спасибо.
Отчаливали вечером в пятницу. И до воскресенья. Гостей человек пятьдесят плюс музыканты и повара. С размахом, короче.
Я пораньше приехала, как хозяйка бала. Проверить, чтобы все вовремя подвезли и загрузили. Все шло по плану.
Вечерело. В сентябре уже жары нет, но тепло еще — загорать можно. Воздух прозрачный. В порту шумно. На каждом корабле — своя жизнь. На палубе ко мне Ленка подошла, помощник капитана. Парусник сам по себе явление экзотическое. А на «Палладе» еще и женщина — второе лицо. Энергичная, с копной рыжих волос, в форме черной, ладненькая вся. Я ее сто
— Ну что, Мария Алексеевна, все о’кей?
— О’кей, Ленуська. Спасибо тебе. Чувствуется твоя твердая рука.
— На флоте порядок должен быть, — и побежала дальше командовать.
Вскорости курсантов своих возле трапа построила. Парни — орлы. В форме, в белых перчатках. Гостей встречать стали. Гости потихоньку стекались. Курсанты им подняться помогали, ко мне подводили. Тут уже я цветы с подарками принимала, а сама все Безуглова выглядывала. Прибыл, наконец. Даже не опоздал. И один, слава богу.
На трап как мальчишка взбежал, букет мне всучил и с Ленкой расцеловался:
— Привет, морской волк!
— Привет, старый блудник!
Интересно, в городе есть хоть одна юбка, которую он не знает? Безуглова отправила к гостям, а у Ленки тут же спросила:
— Откуда знакомы?
— Да я с женой его бывшей, Аллой, в газете раньше вместе работала. Она хоть и не журналюга, но в нашей сфере работала. В молодости часто общались, теперь реже, конечно.
Владивосток не город, а деревня какая-то! С одним одеялом.
— Лен, ты, это, — подступилась я, — посели нас с ним вместе в люкс какой-нибудь, а?
— Маш, ты с реи рухнула, что ли? У нас — учебное парусное судно. Курсантов обучаем. Откуда люксам взяться? Все кубрики одинаковые. На шесть человек.
— Ну, Лен! Судьба у меня решается. Придумай что-нибудь!
Ленка скептически на меня взглянула, но прониклась, нахмурилась:
— Могу вас в санчасть поселить.
— Куда-куда?
— В санчасть, — на полном серьезе ответила. — Там иллюминаторы прямо на палубу выходят. Две койки. И душ с туалетом. Отель «Хилтон»! Лучше его только капитанская каюта и моя.
Мы засмеялись, и я согласилась. Тут и капитан рядом нарисовался. Вылитый Нахимов. И еще — единственный мужчина из моих знакомых, который встает в присутствии дамы.
— Мария Алексеевна, все по плану?
— Спасибо, Николай Кузьмич. Просто замечательно!
— Когда командовать с якоря сниматься?
— Думаю, что все уже в сборе. Давайте еще минут пятнадцать — и в путь.
— Есть! — руку к козырьку приложил и испарился.
Ровно через пятнадцать минут в динамиках заиграли «Прощание славянки» и подняли трап. Здорово как! Море, теплый сентябрь в прозрачных сумерках, и мы с Сережей на паруснике. Праздник! Гости мои оживились, палубу облепили, руками непонятно кому замахали, фотиками защелкали.
Безуглова нашла на второй палубе, возле капитанского мостика (где ж ему еще быть в момент отплытия судна?), они с капитаном очень оживленно общались.
— Без тебя, Сережа, не отчалили бы! — и утащила его к гостям. Он послушный какой-то был, нравилось ему все, заметно было.
— Где я живу?
— Со мной в одной каюте, — невинно так ответила. Глядя в сторону.
— Машка, опять за старое? — не очень-то и рассердился.
— О тебе, дурашка, хлопочу, — по-прежнему невинно. — Все каюты шестиместные, и удобства — одни на всех. А у нас — все свое. И койки отдельные. «Хилтон», сказали!