Тень, ключ и мятное печенье

Котейко Алексей

Шандор ещё помолчал, размышляя. Затем поглядел на компаньонов.

– Думаю, стоит рискнуть. У нас ведь есть данные на этого шофёра?

– Конечно, – Равири с сомнением оглядел рассыпанные по всей гостиной листки. – Ну… Где-то тут они есть.

– Завтра после допроса Тропса я попробую съездить в дом советника. Назовусь братом погибшего шофёра, попрошу показать место, где он жил.

– А если у него не было никакого брата, и об этом знают в доме? – с сомнением сказал Абекуа. – Да и потом, как ты себе представляешь – заявиться вот так, за здорово живёшь, в один из особняков в Сен-Бери?

– Попытка

не пытка. Если я побываю в комнате шофёра, возможно, смогу уловить, была у него связь с хозяйкой, или нет. А, может, даже распознаю мятное печенье. В конце концов, эта идея ничем не хуже предложения нарядиться трубочистом и влезть на мансарду, из которой выбросилась горничная.

Глава 15. Допрос о пристрастиях

Абрахам Тропс был тщедушным, заметно сутулым молодым человеком с огромными оттопыренными ушами и крупным широким носом, будто к его лицу кто-то приклеил помидор. Глаза у клерка были голубые, и сейчас они растерянно перебегали с сюретера на сыщика и обратно. Светловолосый, с бледными, почти прозрачными ресницами, Тропс никак не производил впечатление человека смелого или волевого – и, тем не менее, он уже неделю содержался в «тёмной», однако категорически отказывался признаваться в убийстве Эвелины Санду.

– Снимите наручники и подождите за дверью, – распорядился Ла-Киш. Один констебль освободил руки Тропса, другой, невысокий крепыш, хлопнул клерка по плечу, и тот упал на приготовленный для него стул.

– Вы тоже, Дженкинс, – кивнул сюретер секретарю. Молодой человек тут же закрыл папку с листами, на которых приготовился было вести запись допроса, и удалился вслед за констеблями.

– Ну-с, господин Тропс… Хотите кофе?

Голубые глаза оторопело заморгали.

– Если вас не затруднит, господин сюретер, – нерешительно отозвался арестант.

– Ну так угощайтесь, – Ла-Киш указал на стол, где на подносе стояли три чашки, вазочка с печеньем и исходящий паром кофейник.

Клерк настороженно посмотрел на Шандора, потом потёр запястья, словно ещё ощущая на них наручники. Поднялся, подошёл к столу, налил на самое дно чашки немного кофе и уже хотел было сделать глоток – но тут рука Тропса задрожала, и он испуганно поставил чашку обратно на поднос.

– Что с вами?

– Я слышал про такое, – затравленно оглядываясь на дверь забормотал арестант. – Один глоток – и никто ничего не докажет, сердечный приступ, похоронят на тюремном кладбище.

Ла-Киш хмыкнул, и даже Шандор легонько улыбнулся. Затем сыщик, в свою очередь, подошёл к столу, налил себе кофе и на глазах у ошеломлённого клерка сделал несколько глотков.

– Отменно вкусно, – прокомментировал Лайош, возвращаясь в кресло.

– Антидот? – нерешительно предположил Тропс.

– Думаю, так разговор у нас не получится, – раздражённым тоном произнёс Ла-Киш, поднимаясь с диванчика в оконной нише. Потом быстрым шагом подошёл к столу, налил себе кофе, отпил – и сказал, обращаясь к арестанту:

– Перестаньте валять дурака. Хотите кофе – угощайтесь. Сегодня вас привели не для допроса, а для конфиденциальной беседы.

Абрахам Тропс торопливо схватил свою чашку, сделал глоток и закашлялся. Потом посмотрел на сюретера и спросил:

– А можно печенье?

– Разумеется. И долейте себе кофе,

у вас же в чашке на глоток осталось.

– Мы хотели бы узнать, – заговорил Шандор, тоже беря из вазочки печенье, – как именно произошло ваше знакомство с мадемуазель Санду. Где, когда, при каких обстоятельствах. Как развивались ваши отношения, где вы бывали вместе, как часто виделись. Словом, расскажите максимально подробно и детально всё, что сможете вспомнить.

– Но вы ведь мне не поверили, господин сюретер, – неуверенно уточнил клерк. – Когда я сказал, что она сама со мной познакомилась.

– Я склонен пересмотреть своё мнение. Но сначала, будьте любезны, расскажите всё по порядку, даже если какие-то вещи покажутся вам несущественными.

Арестант медленно прожевал печенье, сделал ещё глоток кофе и начал рассказывать:

– Всё это началось недели три назад, и будь я проклят, я так и знал, что дело кончится плохо. Был обеденный перерыв, мои законные полчаса отдыха. Обычно я покупаю сандвич и кружку пива в лавочке рядом с офисом, но погода была хорошая, захотелось немного прогуляться – и я вышел из Сити, добрёл до кафе «Флора», и там взял себе чай и булочку с корицей. И тут ко мне подсела Эвелина.

– Она сразу представилась? – уточнил Ла-Киш.

– О, ещё как представилась, – печально вздохнул клерк. – Она выдала целую тираду. Что я симпатичный молодой человек, – Тропс смотрел в пол перед собой, и не заметил, как при этих словах сыщик и сюретер обменялись многозначительными взглядами. – Что я ей приглянулся, и тут же спросила, нравится ли она мне? По правде сказать, я совершенно растерялся и даже подумал, что это какая-то жестокая шутка.

– Мадемуазель Санду была одна?

– Одна. Она сидела за столиком в углу террасы, когда я пришёл.

– А где сели вы?

– На противоположном конце.

– Вы рассматривали девушку? – поинтересовался Шандор.

Тропс замялся и взглянул на Ла-Киша, но сюретер равнодушно махнул рукой:

– Не юлите. В ваших интересах рассказывать всё как есть.

– Рассматривал, – тихо пробормотал арестант. – Но я ведь ничего плохого не сделал, и в мыслях не держал! Очень красивая девушка, роскошное платье, шляпка, украшения, духи… Запах её духов даже до меня доставал. Я тогда ещё подумал, что она ждёт своего кавалера.

– А она подошла к вам.

– Да.

– И вы?

– И я ей не поверил, – развёл руками Тропс. – Послушайте, господа, я своё место знаю. Клерку из Сити нечего соваться в высший свет. И ведь так оно в итоге и вышло, – с горечью добавил он.

– Так какого лешего вы сунулись? – полюбопытствовал Ла-Киш.

– Из-за её папеньки.

– Что-что? – Шандор едва не выронил свою чашку.

– Да нет, не в том смысле, как вы подумали. Когда Эвелина увидела, что я не верю её словам, у неё сразу же поменялось настроение. До этого была такая вся… как на иголках, возбуждённая, но весёлая – а тут стала прямо фурия. Присела за мой столик и зашипела как кошка, что если я считаю её недостаточно красивой парой, то она сейчас же пожалуется своему отцу, что, мол, я делал ей непристойные предложения и хватал за… В общем, что я её домогался. И тогда её батюшка позаботится, чтобы мне не оставили ни одной выступающей части тела. А в завершение сказала, что её батюшка – советник Санду.