Тень королевы, или Слеза богини
Шрифт:
— Значит, вчера вечером, когда я сюда приехала, ты был уже в доме?
— В доме. Лежал в какой-то комнате. Ящиком меня накрыли — и все.
Я вспомнила длинные деревянные ящики, стоявшие под окном, и невольно рассмеялась.
— Ты чего? — не понял Алик.
— Ничего. Не обращай внимания.
— Теперь твоя очередь. Рассказывай.
— Что?
— Все!
Я опустила голову ниже, поискала место похолодней, но мне это уже не помогло. Я могу работать батареей. Вся стена горячая
— Ира!
— Потом, — ответила я невнятно и закрыла глаза. — Отдохну немного...
— Ира!!
Меня поглотил водоворот и утащил в необитаемый мир за серой рваной пленкой.
Последующие дни я помнила смутно. Сознание все чаще поглощала серая рваная пелена, но голос Верховского упорно вытаскивал меня обратно. Он тормошил меня, не давал успокоиться, прилечь, заснуть. Орал в ухо, рассказывал какие-то истории, заставлял смеяться, отвечать, петь песни, просто тряс за плечо свободной рукой.
Иногда я приходила в себя оттого, что на моих губах оказывался влажный платок. Верховский заставлял меня глотать противную мутную воду, пахнувшую хлоркой, а меня тошнило и чуть не выворачивало наизнанку от одного ее запаха.
Он заставлял меня разговаривать с ним, хотя разговаривать мне хотелось все меньше и меньше.
Мне хотелось, чтобы меня оставили в том мире, куда я уходила.
Мне хотелось досмотреть картинку, от которой меня все время отрывал назойливый голос Верховского.
Я брела по раскаленному песку. Между ногами изредка проскальзывали маленькие ящерицы. Впереди дорогу мне преграждал высоченный горный хребет.
Я дала себе слово дойти до основания горы и только там лечь и отдохнуть.
Дошла и со вздохом облегчения упала на горячий песок. Пот лил с меня градом, в ушах звенело. Я подумала, что, наверное, ужасно пахну, но сил устыдиться этого уже не было.
Я устала. Я хочу отдохнуть.
Почему-то всегда именно в этот момент в мои сны врывался голос Верховского, назойливый, как наш телефонный звонок.
Он что-то орал мне прямо в ухо, заставлял вставать, идти дальше, петь песню, отвечать на какие-то вопросы...
Невыносимый человек.
Иногда меня сопровождали люди, лица которых казались смутно знакомыми. Словно я видела их раньше, в другой, прошлой жизни. Худой парень с удивительно белой кожей, покрытой веснушками. И как он умудрился сохранить здесь такую белую кожу?
Он смотрел на меня внимательным, пристальным взглядом и говорил кому-то:
— Оставь ее. Поскорее отмучается.
И этот, другой, рычал в ответ:
— Мразь!
Изредка показывалась какая-то женщина в строгом брючном костюме на каблуках.
Женщина клала руку мне на лоб, зачем-то поворачивала мою голову, заглядывала в глаза.
— Дня два-три, от силы... Началось обезвоживание...
И белокожий парень отвечал, озабоченно качая головой:
— Плохо... Лучше бы после моего отъезда...
Я не понимала, о чем они говорят, а попросить объяснений не было сил. Но эти загадочные люди нравились мне больше Верховского. Потому что они не тормошили меня, как он. Позволяли лечь, закрыть глаза, отдохнуть.
— Ира!
Вот, снова он. Что за напасть такая!
— Ира!
Придется встать. Он не отстанет, я знаю.
Я поднялась на ноги и оглянулась назад. Внизу расстилалась пройденная мной пустыня. Я поднялась не очень высоко, до вершины еще идти и идти. Отдохнуть бы. Почему он не дает мне отдохнуть?!
Меня ударили по щеке. Не сильно, но ощутимо.
— Отвечай!
— Оставь меня, — ответила я внятно.
— Говори со мной! Слышишь? Говори!
— О чем? — спросила я, не открывая глаз.
Попробую поспать стоя.
— О чем угодно! Ты учишься?
Я молча покачала головой.
— Отвечай!
Меня ударили по щеке.
— Нет, — ответила я.
— Учиться хочешь?
— Да, — ответила я, не дожидаясь нового удара.
— Тогда будем заниматься.
— Чем?
Я старалась говорить коротко и односложно. В промежутках между ответами можно немного поспать.
— Историей. Тебе придется сдавать историю. Ты в курсе?
— Да.
— Слушай меня внимательно. Начнем с самого начала.
Он тряс меня снова и снова, орал на меня. Заставлял вставать с земли и брести дальше, выше, по пустой горной тропе, уходящей в небо. Я уже боялась оглядываться назад, потому что поднялась очень высоко. Так высоко, что в ушах непрерывно звенело.
Но до вершины еще далеко.
— Отвечай мне! Кто такие древляне?!
— Не знаю...
— Знаешь! Я только что тебе рассказал! Отвечай!
И он продолжал меня мучить. Бил по щекам, тормошил, заставлял подниматься и идти дальше.
— Я больше не могу!
— Можешь!
— Оставь меня!
— Отвечай! Кто такие древляне?!
Отче наш! Иже еси на небеси... Не помню, как дальше. Господи! Помоги мне! Дай мне отдохнуть!
— Ирка!
— Не бей меня! Пожалуйста!
— Слушай меня еще раз. Если не сможешь повторить — ударю!
Господи! Смилуйся надо мной!
Время перестало существовать. Никогда ничего не было и ничего не будет вокруг, кроме бесконечной тропинки, ведущей в бесконечную высоту, ненавистного голоса, рвущего мозг и ударов по щекам.