Тень королевы, или Слеза богини
Шрифт:
Юля кивнула и выпила. Уже не так быстро, как в первый раз. Мне показалось, что она насильно запихивает в себя красную пахучую жидкость.
— Друзья у него были? — спросила я.
— У Юрки? Ой!
Юля икнула и прикрыла рукой рот. По-моему, она немного опьянела.
— Не знаю. Он вообще-то не очень общительный человек... был.
Она тяжело задышала, но справилась с собой и не расплакалась.
— Почти ни с кем не общался. Самодостаточный человек... был.
Юля подперла
— Юрка был из хорошей семьи. С корнями. Сейчас модно искать голубую кровь, а ему и искать не нужно было. Все бумаги имелись. Только он стеснялся. Его прадед был известным ювелиром. Магазин имел. В Варшаве, кажется. Раньше Польша в Российскую империю входила, знаешь?
Я кивнула.
— Ну, вот... Ян Казицкий был пожалован личным дворянством за меценатство.
Юля кивнула и пояснила:
— Искусство очень любил. Ну, и тратился на него щедро. Особенно на живопись.
— Осталось что-нибудь? — спросила я быстро. Вот вам и мотив для убийства!
— Да нет, ничего. Ограбили их то ли в девятнадцатом году, то ли в двадцатом... То есть конфисковали все. А прадеда застрелили, чтоб под ногами не мешался.
— Понятно.
Я снова замолчала.
Юля тяжело поднялась со стула.
— Поеду. Спасибо тебе, Ира, хороший ты человек.
— Не за что.
— Есть за что. Знаешь, сколько людей мимо меня прошло? Ни один не остановился. А ты остановилась.
Она пошатнулась и ухватилась за стол.
— Я провожу тебя, — сказала я и взяла гостью под руку.
— Да, пожалуй... До трассы. Там машину поймаем...
Юля посмотрела мне прямо в глаза и вдруг спросила:
— Что мне делать?
— Жить, — ответила я, не задумываясь.
— Как? Раньше все Юркой заполнялось. А теперь... пустая квартира. Фикус и две кошки. Ради чего жить?
— Хотя бы ради фикуса и кошек, — сказала я. — Они без тебя погибнут.
Минуту она молчала, потом задумчиво кивнула. Напряжение стало медленно уходить из ее глаз.
— Дело говоришь. Погибнут.
И Юля, пошатываясь, пошла к двери.
У самого выхода она задержалась и попросила:
— Можно, я буду тебе звонить? Иногда, не часто! А то одной так тяжело...
— Конечно, — ответила я. Быстренько сбегала за ручкой и написала номер телефона на отрывном листке блокнота.
— Вот.
— Спасибо, — сказала Юля. — И ты мне позванивай, ладно?
— Тогда номер оставь.
— Сейчас.
Она сощурилась, сфокусировала зрение и тщательно вывела на бумаге крупные неровные цифры.
— Ты где-то в центре живешь? — спросила я.
— Возле МИДа. Звони, хорошо?
— Я позвоню.
Мы вышли на улицу. Я поддерживала Юлю под локоть. Ее немного пошатывало.
Мы
— Приедешь — позвони.
— Зачем? — удивилась она. Впрочем, тут же сориентировалась, бросила на водителя хитрый взгляд, хихикнула в кулак и пообещала:
— Обязательно позвоню.
— Пока.
— Пока. Спасибо тебе.
Машина отъехала.
Я провожала ее взглядом до тех пор, пока она не скрылась из виду. Потом развернулась и медленно побрела домой.
Покойный Юрий Казицкий, правнук ювелира и мецената, пожалованного личным дворянством, упорно не хотел оставлять меня в покое.
То, что его предок был ювелиром, наталкивало на определенные выводы. В семье мог сохраниться какой-то раритет, передававшийся по наследству. В итоге он дошел до Юрия, а тот, вознамерившись жениться и устроить любимой женщине красивую жизнь, мог решиться на продажу.
Ясно, что эта вещь была ценной. Иначе зачем столько тайн и недомолвок? Зачем эти полуночные встречи с потенциальным покупателем? Зачем его убили?
Интересно, что это была за фамильная ценность? Картина? Вряд ли. Я видела, как убийца торопливо обшаривал карманы Казицкого. Значит, вещь была небольшой. А может, он искал ключ от сейфа или что-нибудь в этом роде? Не сошел же Казицкий с ума, чтобы держать вещь огромной ценности в собственной квартире!
Я так ничего и не придумала. Добрела до квартиры, открыла дверь и плюхнулась на невысокую банкетку с вытертой бархатной обивкой. Как же я устала!
Сил не было даже на то, чтобы совершить необходимые водные процедуры. Я с трудом поднялась, дотащилась до спальни и проверила, спит ли папочка.
Кажется, спит. Во всяком случае, лежит с закрытыми глазами.
Я дошла до своего дивана, упала на него как была, в джинсах, неумытая, с нечищенными зубами, и моментально провалилась в темноту.
Спала я долго: до двенадцати. Проснулась и первым делом возблагодарила тетю Женю за своевременный отпуск. Все-таки как здорово, что мне сегодня никуда не надо идти!
— Доброе утро.
В дверях моей комнаты стоял папочка.
— Доброе утро, папа. Как ты себя чувствуешь?
— Спасибо, хорошо, — вежливо ответил папочка. Он теперь все время разговаривал со мной именно так: вежливо и безразлично. Единственные эмоции, которые он иногда проявлял, были испуг и удивление. Все остальное давно осталось за кадром.
— Ты выспался?
— Спасибо, выспался.
Папочка подумал и решил проявить вежливость:
— А ты?
— Выспалась, — сказала я.