Тень королевы, или Слеза богини

Тихонова Карина

— Да? — переспросила Вероника, и ее глаза удивленно расширились. — Так они же обыск уже делали! Два дня назад!

— Не может быть! — не поверила я. — Ты ничего не путаешь?

— Я?!

Вероника даже взвизгнула от возмущения.

— Я?! Путаю?!

— Может, они в другой квартире обыск делали? Не у Казицкого?

Вероника всплеснула руками.

— Держите меня! Не у Казицкого! У него, у кого ж еще! В шестьдесят восьмой! И понятые были: Софья Гавриловна с пятого этажа и Макарыч из первого подъезда! Ну, тот,

который труп нашел!

— Чего ж тебя не взяли? — насмешливо спросила я.

Вероника насупилась.

— Почему не взяли? — ответила она неохотно. — Я сама не пошла! Нужно очень... Своих дел полно!

Я поднялась со скамейки и сказала:

— Ну, ладно. Пойду, перезвоню следователю. Может, я что-то напутала?

— Ты, возможно, что-то напутала, — ответила Вероника, напирая на местоимение. — А я — ничего.

— Пока, — торопливо завершила я беседу.

Вероника не ответила.

Я вошла в подъезд и вызвала лифт. Внутри что-то сладко съежилось, предвкушая опасное и запретное приключение.

«Пойду сегодня ночью,» — решила я.

Весь вечер я нетерпеливо ждала, когда папочка выпьет свои успокоительные таблетки и отправится в спальню. Но он, как назло, долго сидел на балконе, разглядывал двор с таким любопытством и страхом, словно был домашним котенком, ни разу не выходившим на улицу.

Потом он уселся на диване и долго вертел перед глазами книгу, которую никак не мог дочитать.

Наконец я не выдержала.

— Папа!

— Что? — отозвался папочка, отрывая взгляд от страницы.

— Тебе пора пить лекарство.

— Я болен? — как обычно удивился родитель.

— Это для профилактики, — как обычно покорно напомнила я.

— А-а-а...

Папа послушно проглотил две таблетки.

— А теперь иди ложись, — ласково сказала я.

— Мне не хочется спать.

— Полежишь немного — захочется. Иди, иди, поздно уже.

Папочка не привык отстаивать собственное мнение. Или, лучше сказать, отвык. Поэтому он отложил книгу, поднялся с дивана и сказал мне:

— Спокойной ночи.

— Выспись хорошенько, — ответила я.

Прислушалась, уловила, как скрипнула в спальне кровать, встала с кресла в гостиной и перебралась в свою комнату.

Легла на диван и стала смотреть на часы, висевшие напротив.

Десять. Всего только десять.

Я решила наведаться в квартиру Казицкого ночью, когда наш двор, наконец, успокаивается и очищается от поздних компаний. Нужно сказать, что таких компаний вокруг дома слоняется много. Место у нас тихое, уютное, парк под окнами, сирень цветет. Приятно посидеть в таком местечке с бутылкой пива и сушеной воблой, поговорить с приятелями о нашей неправильной жизни, а потом уйти домой, добросовестно загадив окрестности.

В общем, в запасе у меня еще часа четыре. Пойду не раньше двух.

Поспать, что ли? Но сна не было ни в одном

глазу.

Время тянулось невыносимо медленно. Я подняла с пола любимый роман Моэма и попыталась включиться в происходящее. Ничего не получалось.

Глаза все время убегали к часовой стрелке, которая двигалась невыносимо медленно, и через час я вдруг осознала, что ни разу не перевернула страницу.

Тогда я отложила роман и выключила бра. Попытаюсь уснуть.

Минут двадцать я крутилась с боку на бок, никак не получалось найти удобное положение. Мысли в голове носились неопределенные, но очень тревожные. Главным образом, о том, что будет, если меня поймают за руку у чужой двери при попытке ее вскрыть.

«Ничего, — подумала я. — Юля выручит. Она меня прикроет. Скажет, что сама дала ключи, в крайнем случае.»

И все же попадать в такой оборот мне не хотелось.

Незаметно суета в голове успокоилась, мысли расплавились и потекли, как медлительная река: неторопливо, гладко. Я задышала глубже, спокойней, напряженное тело расслабилось...

И тут настойчиво зазвонил телефон.

Несколько минут я лежала неподвижно. Потом разозлилась и приподняла голову. И только теперь поняла, что звонок у аппарата изменился.

Наш телефон звонит, как хороший будильник. Этот звук, как пение бормашины, пробирает слушателей до самых костей. Такое ощущение, что если сейчас же не встанешь и не снимешь трубку, телефон прибежит в комнату, пихнет тебя в бок и стащит на пол одеяло.

Сейчас он звонил совершенно иначе: мелодичная негромкая трель не била в мозг, а деликатно напоминала, что кто-то на другом конце провода терпеливо ждет ответа.

Такая деликатность меня удивила. Неужели папа в мое отсутствие поменял телефон? Не может быть!

Заинтригованная, я села на диване и прислушалась.

Да. Совершенно незнакомый сигнал.

Я сунула ноги в тапки и вышла в коридор. Странно, но факт: вместо нашего белого широковещательного аппарата фирмы «Симменс» на тумбочке почему-то стоял зеленый допотопный телефон с надписью «Телеком».

«Очень странно,» — подумала я еще раз.

Подошла к нему и сняла трубку.

— Да?

Трубка молчала.

— Говорите!

Тишина.

— Идиоты! — сказала я злобно и бросила трубку.

И уже хотела вернуться назад, в свою комнату, как вдруг с удивлением обнаружила, что в прихожей новые обои. Точнее, старые обои.

Наши, конечно, тоже не слишком новые, но эти были совсем ветхие, выгоревшие, местами вытертые до бумажной основы.

«Что происходит?» — подумала я.

Протянула руку и коснулась холодной стены.

И тут же проснулась.

Моя рука шарила по стене. И не успела я окончательно перейти из сна в мир реальный, как пальцы нащупали выключатель.

Комната облилась приглушенным хрустальным светом. Я протерла глаза и уставилась на часы.