Тень Луны

Коренной Александр

Итак, что мы имеем? Соколовская вошла в квартиру своего парня, и, по показаниям консьержей, не вышла. Даже если предположить, что они ее уход по каким-то причинам не заметили, ехать, кроме как домой ей было некуда. На быстрые контакты с незнакомыми мужчинами Лена, по мнению подруги и матери, не способна. Это если предположить, что она из дома Славика направилась куда-то в кафе – выпить бокал вина для снятия стресса после ссоры с парнем, а там познакомилась с незнакомцем….

Ссора с парнем. В ней признался

сам Недельский, объясняя причины резкого ухода возлюбленной.

– Ты о Славике? – переспросил я у Кольцова.

– О нем, о нем, – повторил Кольцов. – Думай сам. Пригласил девчонку к себе домой, предки его уехали, захотел развлечься. Выпил для храбрости. А дальше все пошло не по его сценарию.

Я знал, что Димка начнет прокачивать версию с участием мажора. Мне этот Славик и самому не понравился. Инфантильный, сытый, папенькин сынок. Такие любят, чтобы им все легко давалось – и девушки тоже. А пропавшая, судя по характеристикам, могла держать его на расстоянии, это если об интимной близости.

– Соколовская скромницей была, – продолжил Кольцов, – А он начал приставать, склонять девчонку к сексу. Лена его отшила, в том духе, что не готова, до свадьбы ни-ни, и все такое. Но спермоксикоз вперемешку с алкоголем – смесь гремучая, и наш герой полез силой. Пропавшая сопротивлялась, но мажоров таким не остановишь. Им же все можно. Навалился на нее, хотел уломать, зажал ей рот, чтобы не орала, но перестарался, и девчонка того…. Не хотел, но так получилось, – завершил изложение рабочей версии Димка.

– Задушил свою девушку из-за того, что не легла с ним в постель? – версия Кольцова звучала ужасающе, и при всей ее вероятности она не укладывалась у меня в голове.

– Или убил иным способом, – настаивает Кольцов. – Потом подрасстроился, конечно, и напился.

– На отморозка этот Славик не похож, – скептически замечаю я. Димка опытный оперативник, и неудивительно, что он прорабатывает подобную версию. Есть сведения, что из квартиры Соколовская не выходила. Значит, осталась там.

– Трезвый не похож, а пьяный способен на все, – твердит Кольцов.

Я все же пытаюсь найти варианты.

– А если она еще жива и находится у него? – вслух рассуждаю я. – В бессознательном состоянии.

– Ты квартиру осмотрел? – интересуется напарник, но ответ он знает.

– Нет.

– Эх ты, тютя, – реагирует Кольцов, явно готовый меня критиковать. – Может, она мертвая лежала у него в спальне. Или в ванной.

– Или в стиральной машинке. А может, расчлененная на куски в духовке? – раздраженно парирую я. Димка перегибает палку, точно. – Сам ты тютя! У меня ордера на обыск не было. А его попробуй получи, пока нет фактов.

– Ладно, – примирительно произносит Кольцов. – Обыскать квартиру ты не мог. Но еще не поздно это сделать. А ордер

получим сразу после допроса этого «красавца». Уверен, что-то мы у него найдем.

Я тем временем заглядываю в рабочий комп и нахожу в почте официальный ответ охранного агентства, объектом которого был дом Недельского.

– Охранное агентство подтверждает, что видеонаблюдение не работало в течение четырнадцати часов, – озвучиваю я ответ в электронном письме. – Как раз в то время, пока Соколовская была в гостях.

– А причина? – Кольцов соображает быстро.

– Указана как обрыв видеокабеля, – читаю я далее. Не странное ли совпадение?

– Этот тип Славик мог и кабель подрезать, – считает напарник. – Натворил делов, а потом решил замести следы. Видеозаписи нет, значит, нет доказательств, что девчонка осталась в квартире. На чем строить обвинение, если нет записей? Только на показаниях консьержек? Любой адвокат, нанятый этой мажористой семейкой, будет утверждать, что одна из них уходящую Соколовскую просто не заметила.

– Димка, да Недельский бухой был, – спорю я. – И консьержки не видели, как он спускался, а по другому кабель не перережешь.

– Позвонил кому-то, – упорно предполагает Кольцов. – Папочке-бизнесмену, например. Тот за час все и устроил. Кто надо приехал, и что надо сделал, лишь бы выпутать его сыночка. За «бабки» и не такие вещи проворачивали. Подумаешь, кабель подрезать.

Не спешу соглашаться, но мысленно должен признать, что рациональное зерно в версии Кольцова есть. Парень убил любимую девушку. Неужели все так просто?

И так мерзко. Снова представляю темное от горя лицо Любовь Ивановны, мамы Лены.

А дальше момент истины.

Допрос Недельского.

Еще перед тем, как в дверь постучали, Кольцов предложил.

– Будем колоть этого мажора. Саня, играем в хорошего и плохого мента. Ты хороший, я – плохой. Ок?

Ок.

– Только не перегибай, – прошу я напарника. – Может он, трезвый, скажет что-то вразумительно полезное. А передавишь – замкнется.

– Как замкнется, так и разомкнется. Поможем, – уверенно ответил Кольцов.

…. Он прошел в кабинет, совершенно не похожий на вчерашнего полупьяного тинэйджера. Мутный взгляд, который я запомнил день назад, сегодня был четкий, сосредоточенный.

И испуганный. Да-да, так мне показалось. Темные круги под глазами, открывавшие следы бессонницы, и он чем-то напомнил мне маму Соколовской. Чем? Причастностью к происшедшей беде, понимаю я.

– Можно?

– Присаживайтесь, – строго указываю я Недельскому на стул перед собой, настоящее «лобное место», и начинаю формальную часть допроса. Вскоре переходим к сути, и Славик повторяет вчерашнюю позицию: поссорились, куда ушла не знаю, ничего не предполагаю.