Тень медработника. Злой медик
Шрифт:
– Какие у вас сегодня жалобы?
Тишина в ответ. Жду. Опять спрашиваю.
Ответа нет. Я спрашиваю:
– Это сложный для вас вопрос?
Злобно сквозь зубы отвечает:
– Да, мне надо подумать о своих жалобах.
Ну, блин, думай. Ушла. На следующий день про жалобы не спрашиваю (это ж «сложный вопрос»), молча послушала сердце и легкие, посмотрела живот. И тут он говорит:
– Почему у меня такая ужасная ЭКГ?
– В смысле?
– У меня на ЭКГ какие-то закорючки, а должна быть прямая линия!
Одна девочка врезалась
Каждый день ходила, навещала ее, потом свозили в город, сняли спицы. А чтоб эту мамашу лишили родительских прав, добилась только через 7 месяцев, когда детей привезли уже в критическом состоянии. Оказалось, помимо этой у нее еще двое маленьких детей было!
В такие моменты я хочу убивать таких сук! Ведь у нас одна из гинекологов таким тварям втихую, при осмотре, спираль раз вставляла, чтоб не плодились! Жаль, что это не разрешено законом!
Привел сын маму старенькую в приемное отделение и попросил но-шпу уколоть, мол, живем через дорогу, помогите по-соседски, а то в поликлинику далеко ехать и голова сильно болит.
Дежурный врач решил осмотреть бабку и в процессе осмотра понял, что у нее самый натуральный инсульт! Начал объяснять сыну что к чему, мол, дело серьезное, вызываем скорую, перенаправляем в неврологию и т. д… Они отказываются. Оказалось, что они уже обращались к неврологу, и им предлагали госпитализацию в профильное отделение, от которой они… отказались. Они, видите ли, считают, что инсульт можно и на дому вылечить. Им были даны рекомендации, но они срать хотели на выписанные врачом препараты и решили, что будут себе колоть ношпу от головной боли.
В итоге написали нам расписку о том, что отказываются от госпитализации в неврологию, выклянчили у нас желанный укол и ушли себе домой. Ночью бабка умирает. И кто оказался виноватым? Конечно, медсестра… Сын жалобу в прокуратуру написал, что мать умерла после укола.
Привозят молодого человека, красиво одетого, ухоженного. В брюхе нож. Ну, думаем, очередного коммерсанта на разборке порешили.
Оказалось, приехал встречать жену из роддома. Не понравилось ей, как встретил. Машина не та, цветы не те, речь не та. Приехали домой. Слово за слово, ну и получил.
В кабинете, где выдают и закрывают больничные, лет тридцать уже трудится бабища, счастливая обладательница 150 килограммов веса, громоподобного голоса и чапаевских усов. Стою я такая у кабинета, никого не трогаю. На растерзании у бабищи находится какой-то тщедушный плешивый мужичок. Судя по раскатам теткиного
– У вас нет второго члена! Ничего вам не выдам!
Переполненный коридор загибается в идиотском гоготе. Мужик – обладатель члена, затравленно мечется, пытаясь скрыться.
Оказалось, бедолага пытался оформить не то инвалидность, не то еще чего из этой оперы. Но до вожделенной бумаженции ему не хватило подписи… второго члена комиссии по инвалидности, о чем его и пытался информировать наш «Левитан».
Вызов на дом. Пациентка 69 лет, жалоб не предъявляет, улыбается и никого из родни не узнает. Инструкции простейшие выполняет, но не с первого раза. Начинаю опрашивать родственников. Выясняется, что пациентка гипертоник с огромным стажем, что-то больше 20 лет. И она никогда не принимала гипотензивные, ибо любое лекарство есть «химия и отрава», изобретение «эскулапов-убийц». Поэтому пила БАДы, в которые свято верила… Воля пациентки была непреклонна, уговоры родственников не помогали.
Итог закономерен. На МРТ – картина множественных лакун, несколько постинсультных кист. Тяжелейшая сосудистая деменция с апраксией ходьбы, утратой контроля над функцией тазовых органов и социальных навыков. Ну что ж, зато никакой «химии»…
Были у нас два братца-кролика, суицидники-наркоманы, 27 и 15 лет. Нашли в полночь в подъезде с кучей пустых блистеров от барбитуратов и предсмертным письмом от старшого. Читали-плакали.
«Мама, папа, простите, это я братушку втянул, нет мне прощения, гаду, больше вас мучить не будем, в мир иной пошли. Если Наташка беременная, то ребенок – мой, ваш внук, аборт не давайте делать», – и т. д. и т. п… Не письмо, а крик раненого зверя.
Старший-то покрепче, очухался после промывки и капельни, а малой – на ИВЛ, с зондом, пока поставили, ноздрю малехо искровякали (носовая перегородка от кокса – никакая). Так старший брат увидел, заорал:
– Вы братуху истерзали, кровь, суки, всю выпустили, всех урою, порешу!
Благо фиксированный был. А маленький кроличек очухался под утро и в обед с братушкой ускакал дальше терзать жизнь родителям. А мы слезы лили над письмом, пока эти уроды в коме лежали.
До того, как начала работать в роддоме, я считала беременных очень милыми молчаливыми существами, которые живут в своем мире и никого не трогают.
Так как я немного замкнутая личность в плане общения с подругами и родственниками, мой жизненный опыт основывался на личных наблюдениях и своих пережитых жизненных ситуациях. Мне казалось, что, если человек опрятный и от него приятно пахнет, значит и дома у него все чисто и прибрано, ну или если женщина рожает пятого ребенка, то к беременности она подходит со всей ответственностью и готовностью. Мне казалось, что девушки чистоплотные и воспитанные. Поэтому и выбрала профессию в медицине, исключающую работу с мужчинами.