Тень на каменной скамейке

Грипе Мария

В основном она приходила обсудить похороны Эдвина. Мама предложила ей помощь, но она все хотела сделать сама. Она хочет сама оплакать свое мертвое дитя, решительно сказала она. Мы ее понимали.

Но время шло, а ничего не делалось, и однажды поздно вечером она пришла к Свее пожаловаться на свою беду. Деньги, которые ей дали на похороны, кончились. Но она не виновата. Она много раз направлялась к столяру заказать гроб, но ее одолевала печаль, и ей приходилось идти в город и просить своих друзей помочь ей развеяться. А поскольку все они бедняки, деньги уходили, и ничего с этим не поделаешь.

Но даже если бы она сберегла все до последнего эре, на этого хапугу-столяра денег все равно не хватило бы. А ей так хотелось заказать белый гробик. Пусть теперь этим занимается попечительский совет. Если, конечно, никто не вмешается и не поможет ей деньгами. Ведь если будет платить попечительский совет, не лежать маленькому Эдвину в белом гробике. Придется ему довольствоваться деревянным ящиком.

Да, это большое горе, и она, конечно, получит всю необходимую помощь. Но нет большого смысла давать ей деньги в руки, да она и сама это понимает. «Хотя я не виновата в том, что деньги кончились, – заверяла Флора. – Все из меня так и тянут, как воронье. Себе я ни эре не оставила. Теперь у меня ничего нет».

Она затравленно посмотрела на Свею. Самое плохое, что она не знает, как продержится на похоронах без утешительной рюмочки. На нее водка действует как лекарство, она пьет не для того, чтобы напиться, а чтобы прояснилось в голове.

В конце концов Свея дала ей какую-то мелочь, и Флора поспешила удалиться. «Что поделаешь! – печально сказала Свея Каролине. – Ведь она, как-никак, дала жизнь этим малышам».

В отношениях между Свеей и Каролиной произошли удивительные изменения. Кто бы мог подумать, что когда-то они жили как кошка с собакой? Теперь они стали лучшими друзьями.

Каролина тотчас завоевала доверие малышей, но очень скоро сумела направить их любовь и доверие на Свею. «Со Свеей им будет лучше, чем со мной», – сказала она.

И правда, Свея словно была создана для того, чтобы заботиться о маленьких детях. Вся она преобразилась. Подозрительность и дурное настроение как рукой сняло. Она сразу же помолодела лет на двадцать, стала легкой, веселой и смешливой. Малыши ей полностью доверились.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Маленький Эдвин был одет в белую рубашку с кружевным воротничком. Подушка, на которой лежала его головка, тоже была обшита кружевами.

Посреди первой комнаты на двух низких козлах стоял белый гробик. Вокруг – медные ведра с охапками только что распустившихся купырей, белых цветов, которые тоже напоминали кружева. Все казалось светлым и воздушным.

Эту рубашку когда-то давно бабушка сшила для Яльмара, нашего умершего братика. Он получил ее в подарок на день рождения, но, как рассказывала мама, надевали ее на него всего раза два.

Я уже давно не думала о Яльмаре, но, стоя у гроба Эдвина, вспомнила, что у меня был брат, о котором я почти ничего не знаю. Знаю только, что он умер. Самое удивительное, что до этого он не болел. Яльмар просто перестал жить, потому что, как говорили, в нем угас огонек жизни. Он был чересчур спокойным, никогда ничему не противился, у него не было собственной воли.

Эдвин тоже был спокойным, но волей

он обладал и много раз показывал это по-своему, кротко и смиренно, особенно когда мы пытались забрать его у Флоры. Может быть, если бы нам удалось сделать это тогда, он бы не умер? Может быть, нам следовало проявить большую настойчивость? Нет. Я не должна так думать. Никто не может знать. Маленький Эдвин хотел быть со своей матерью.

Я посмотрела на него. В его маленьком личике была какая-то решимость, о которой я не задумывалась, пока он был жив. На фоне кружевного воротничка она проступила особенно явственно. В гробу лежала маленькая личность.

На самом деле рубашка была ему мала, ее застегнули не на все пуговицы, но это было не видно. Рукава тоже были коротки, но Свея удлинила их кружевами.

Они с Каролиной помогли Флоре прибрать в избушке. Сначала прощание думали устроить у нас, но Свея поняла, что Флоре хотелось, чтобы все прошло в ее маленьком домике. Поэтому Свея и Каролина помогли ей навести порядок, но взяли с нее слово, что она возьмет себя в руки и примет участие в работе. Флора обещала. Она клялась и божилась, что до окончания похорон не будет брать в рот ни капли. И свое обещание сдержала.

И даже сама выставила своих дружков, которые пришли на похороны, явно приняв заранее слишком много «утешительного». Правда, выставила их не дальше рощи, но все же! Для Флоры это было поступком, и она долго смотрела им вслед, пока они тащились в рощу со своими бутылками, где собирались ждать ее возвращения с кладбища. Тогда, пожалуй, будет самое время принять немножко «утешительного», сказала она маме.

Флора надела черное платье, которое когда-то носила Свея. Свея так располнела, что оно стало ей узко в талии. А вообще платье было вполне приличным, и когда его подшили, оно прекрасно подошло Флоре. Было видно, что в этом черном платье она чувствует себя дамой. Достоинства Флоре было не занимать. Это ощущалось и по ее дружкам, которые относились к ней с уважением. Все делалось только так, как скажет она.

Таким образом, день похорон маленького Эдвина стал для Флоры единственным торжественным днем за всю ее убогую жизнь, как сказала она потом. Она всегда будет помнить этот день.

Пришли все ее дети, взрослые братья и сестры Эдвина. Некоторые из них видели своего брата впервые уже в гробу. Они рассматривали его со всех сторон и, шепчась, обсуждали, на кого он похож, как обычно делают взрослые, когда впервые видят маленького ребенка. Казалось, они почти забыли, что он мертвый.

В конце концов в избушке Флоры собралось слишком много народу.

Окна в обеих комнатах все время были открыты. Чтобы не было мух, устроили сквозняк, и белые занавески на окнах слегка колыхались. Хотя нас было так много, в избушке было почти прохладно. Дуновение ветра разносило запах березовых листьев в печи и купырей в медных ведрах.

Все собрались, чтобы попрощаться с маленьким Эдвином, пока гроб не закрыли крышкой. Крышку прислонили к стене в каморке. Надя прошла в каморку и долго стояла и смотрела на крышку, пока не пришла Каролина и, взяв ее за руку, не увела оттуда. После этого Надя не отходила от Каролины. Стало очень тихо.