Тень над Вавилоном

Мэйсон Дэвид

Джонни ухмыльнулся и снова поцеловал ее. Джулиет лежала сверху и дразняще смотрела на его лицо, выражение которого опять стало серьезным. Он притянул ее вниз и так и держал, крепко прижимая к себе.

– Джули, я правда так думаю. Ты… прекрасная, милая девушка. Просто раньше со мной никогда не происходило ничего подобного. – Его глаза загорелись и снова наполнились нежностью. – Ты такая красивая. Я никогда и не мечтал… я думаю, я… я имею в виду, ты ведь останешься, правда?

О-го-го! – подумала она. Ее глаза тоже стали нежными, она улыбнулась,

лицо ее просияло. Но тут, заметив его неожиданное беспокойство, она уткнулась в мускулистую грудь Джонни, чтобы тот не увидел ее реакцию. Заговорив, она почувствовала, что у нее на глаза наворачиваются слезы.

– Ну пока куда-либо переезжать я вроде бы не планирую… – Снова закусив губу, она подумала, что это заявление могло бы быть преуменьшением века. – Ну конечно же, я останусь, большая ты прекрасивая обезьяна. – Джулиет проморгала глаза и, приподнявшись на одном локте, с шутливой серьезностью помахала пальцем перед его лицом: – Но при одном условии. Ты будешь нарушать это свое правило только со мной, понятно?

– Годится! – счастливо согласился Джонни и, поцеловав девушку, вновь ощутил нежную свежесть ее губ. Тонкий аромат достиг его обоняния, и он глубоко втянул воздух носом: – М-м-м, Джули, чем это таким приятным ты надушилась? Ты уверена, что это не наркотик?

Довольная, девушка издала легкий вздох.

– Никакие это не духи, дорогой, – прошептала она мечтательно в его ухо. – Это просто я сама.

Очарованный, он снова обнял ее покрепче. Она восхитительна, в который раз подумал он. Наверно, я сплю, наверно… Зазвонил телефон, и Джулиет беспокойно шевельнулась. Джонни состроил раздраженную гримасу.

– Пусть себе звонит, чертова штука! Аппарат все запишет. – Он не мог вспомнить, включил ли автоответчик. Паршиво, если нет. Однако кто же это, черт побери, может быть?..

– ГОСПОДИ! – Он сел в кровати и едва уловимым движением оказался на ногах.

Пораженная, Джулиет обнаружила, что лежит, распластавшись на спине. Боже, подумала она, как быстро он двигается. Словно кошка…

– Эй, Джули! Марк! Как насчет Марка?! Вот же дерьмово – несчастный простофиля будет здесь с минуты на минуту!

– Успокойся, любимый. – Взорвавшись от смеха, она затянула его обратно в постель. Теперь настала его очередь удивляться. – Я сказала успокойся, Джонни, ну? Марк никуда не идет. По крайней мере, со мною уж точно. – Она хихикнула. – Все в порядке. Я позвонила ему сегодня днем на работу и дала отставку.

– Сделала что? Тогда, какого… – На его лице постепенно отразилось понимание. – Ты хочешь сказать, что устроила весь этот… ты, маленькая волоокая развратница! – Джонни снова улегся, опершись на один локоть, его глаза медленно блуждали по стройной фигуре Джулиет.

Свободной рукой он нежно накрыл ее грудь, приложил свои губы к губам девушки и притянул к себе, целуя ее глаза. Мысли Джулиет вновь разбежались в восхитительном беспорядке, когда он приблизил губы к ее уху, пробормотав между поцелуями:

– И как давно ты замыслила этот план, милая, испорченная, правильная девчонка?

Она прижалась к нему теснее. С самого начала, потрясающий ты мужик,

хотела сказать она. Все было ясно с того самого момента, когда я впервые тебя увидела. Но мне нужно было разобраться, кто ты есть на самом деле, прежде чем совершить еще одну ошибку, и потому я носила старую мешковатую одежду и вела себя неинтересно, чтобы ты не обратил на меня внимания только за внешность… И ты был со мной таким милым, таким заботливым, таким искренним, добрым и хорошим… Твоя улыбка, глаза… Какая-то боль в их глубине, ты старше своего возраста и в то же время мальчишка – слегка обескураженный мальчишка, рассказывающий мне о своем правиле касательно жиличек… Вот как давно, мысленно закончила она. Но она знала, что никогда этого ему не скажет, ибо, поступи она так, и он, возможно, переменится…

– Тебя устроил бы неожиданный приступ помешательства?

– Нет, не устроил бы. А что бы случилось… ну, если бы ничего не случилось?

– О, я бы просто сидела весь вечер рядом, стараясь выглядеть понесчастнее, и разглядывала твою спину, когда ты бы не видел, до тех пор пока ты не снизошел бы и не сводил бы меня поужинать сам. – Она снова хихикнула и нежно обвилась вокруг него. Через несколько секунд ее рука уже ласкала его затылок.

– Джонни?

– По-прежнему здесь, волоокая, – пробормотал он.

– У тебя есть еще правила, которые мы могли бы нарушить? – Ее рука двинулась вниз.

– Боюсь, что только одно. – Его руки ласкали ее плечи и спину, а потом пальцы легко пробежались вниз по позвоночнику. – Нарушим его снова?

– Да, пожалуйста!

Когда его руки и губы начали двигаться по ее телу, мысли Джулиет стали растворяться в волнах экстаза, и ей послышалось, что Джонни что-то нашептывает ей на странном, незнакомом языке. Она ничего не могла понять из того, что он говорил, но слова звучали так щемяще прекрасно, что каким-то образом она уловила – ей открывается его душа:

– Ма шукани, ма шука аль-уйюн аль-мадахханиин, ашек эйлан ва даим аль-айям, ма шукани, ма шука патифа…

Когда он вновь овладел ею, Джулиет дала волю слезам радости, теперь уже не сдерживаясь, она громко вскрикнула, когда стала с ним единым целым; наступило полное, безграничное затмение высочайшего свершения. В эти мгновения она осознала. Вскрикивая и содрогаясь в горячечном, всепоглощающем беспамятстве, она чувствовала, что сердце ее заходится от огромного счастья, какого она раньше никогда не испытывала. Наконец-то она полюбила. Совсем потеряв контроль над собой, впервые в жизни Джулиет Шелли была по уши влюблена.

7

– Так почему они с этим мирятся? Почему они терпят его, позволяют навлекать на себя одну за одной катастрофы?

– О, черт, Эд, это обширный вопрос – мы могли бы обсуждать его часами. Просто сказать, что он правит с помощью страха и лжи, убийств и дезинформации, было бы лишь половиной ответа. Это слишком упрощенно, хотя и ясно, что так. Именно излишнее упрощение отчасти объясняет, почему Запад совершал столь грубые ошибки на протяжении всех этих лет. – Джонни сделал паузу, чтобы затянуться сигаретой, и продолжал.