Тень нестабильности
Шрифт:
– Но это не значит, что мы смиримся с имперским владычеством. Не значит, что мы перестанем бороться за то, что принадлежит нам по праву.
– Ты имеешь в виду...
– Мы не откажемся от мести, Сельвин, - лорд снова улыбается, но уже совсем другой - хищной и предвкушающей улыбкой, на которой лежит тень горечи.
– Моего брата обвинили в том, что он собирался развязать гражданскую войну... что ж, я не стану "собираться". Империя получит то, чего так
И, вопреки всему пережитому ужасу, на губах мальчишки тоже появляется улыбка - почти радостная... и жуткая. В ней странным образом сочетаются робкая надежда на то, что в конце концов все будет хорошо... и отнюдь не детская готовность пойти на все, лишь бы эта надежда осуществилась.
Внезапно Сельвина словно ледяной водой окатило: чувство, что он немедленно должен куда-то бежать и что-то делать, выдернуло его из сна-воспоминания. Резко сев на постели, мужчина осоловело потряс головой, пытаясь прийти в себя.
Сознание возвращалось к норме мучительно-медленно, будто раздвоившись: какая-то его часть крепко цеплялась за остатки сна. Казалось, Сельвин все еще слышит голос отца и чувствует его ладонь на своем плече. Эмоции, что он испытывал шестнадцать лет назад, бушевали в нем с той же силой, что и в тот день - правда, с каждой секундой они меркли, отступая под натиском реальности.
– Райт?
– словно издалека донесся тихий, встревоженный голос. Тонкие пальцы легонько коснулись лба.
– Что случилось? Тебе плохо?
Сельвин наконец открыл глаза - и тут же отпрянул с судорожным вздохом.
Принцу никогда бы и в голову не пришла столь абсурдная идея - сравнить лица Сиены и Арманда Айсарда. Но сейчас ненавистный образ стоял перед глазами, как наяву... и Сельвин с ужасом осознал, что у его любимой та же форма носа, тот же разрез глаз, очень схожая линия губ...
– Солнце, тебе нехорошо?
– переспросила девушка чуть более требовательно.
Мужчина лишь покачал головой, переводя дыхание. Крепко зажмурился, в надежде отогнать наваждение. Избавиться от жуткой и нелепой ассоциации оказалось не так-то просто: мозг упрямо находил все новые и новые черты сходства, от оттенка кожи до интонаций и мимики...
"Бред. Бред-бред-бред... чего только не привидится на больную голову".
– Так и будешь молчать?
– Сиена присела рядом и прижалась к его груди.
– Вчера ни слова не сказал о том, что ранен, сейчас ведешь себя странно... я тебя ночью сковородкой не приложила?
– в ее голосе звучало искреннее беспокойство. Кажется, насчет сковородки девушка спрашивала всерьез.
Сельвин снова взглянул на нее: хрупкую, взволнованную, преданно заглядывающую ему в глаза... нет, и как он мог подумать о подобной нелепости? Сейчас его не подозрения даже - ассоциации - казались поистине кощунственными.
"Подсознание порой выкидывает дикие шутки..."
Почему-то от этой мысли стало гораздо легче на душе. Горький осадок, оставленный сном, стремительно исчезал, уступая место нежности. Все-таки глупо
– Нет, дорогая, дальше пощечин дело не пошло, - он усмехнулся и ласково щелкнул ее по носу.
– Наверное, я должен радоваться, что ты даже не знаешь, где кухня.
Девушка нахмурилась, не очень правдоподобно изображая недовольство и угрозу:
– Ты не поверишь: я знаю не только, где кухня, но и где лежит вся утварь. Так что только попробуй снова исчезнуть...
Сельвин живо состроил физиономию, призванную изображать страх и трепет:
– Понял, из рейсов буду возвращаться в шлеме.
– Дурак, - заключила Сиена.
– Ты как себя чувствуешь?
– спросила она без перехода.
– Рука не болит?
Вопрос заставил его бросить удивленный взгляд на предплечье. Рана и впрямь не болела. Совсем. Хотя вчера Сельвин был уверен, что мучиться придется как минимум несколько дней. Мужчина осторожно повел плечом, прислушиваясь к своим ощущениям. Боли по-прежнему не было. Даже намека на нее.
– Нет. На мне все заживает, как на собаке.
– Как на шааке, - припечатала Сиена.
– Кстати, я забыла устроить тебе скандал из-за этой раны. Так что сейчас я буду кое-кого бить... ай! Пусти, кому сказала!
– взвизгнула девушка, когда Сельвин, рассмеявшись, опрокинул ее на постель и крепко прижал, не давая вырваться.
– Ну-ну. У нас слишком разные весовые категории, солнышко.
– Руки... убери... дурак... плечо опять заболит, ты что делаешь?
– шептала Сиена в перерывах между поцелуями.
– Переживу, - улыбнулся он, скользя пальцами по ее груди.
– Я соскучился по тебе, родная.
– Я тоже...
– девушка оставила даже символические попытки к сопротивлению, помогая любимому справиться с застежками на домашнем платье.
– Но от наказания это тебя не спасет.
– Да? Я весь внимание... трепещу, можно сказать.
– Правильно делаешь: я тебе завтрак приготовила. И только попробуй его не съесть!
* * *
Обещанный завтрак оказался не столь ужасен, как можно было предположить, исходя из кулинарных талантов Сиены и того, с каким видом она конвоировала Сельвина до кухни (для полноты образа не хватало только бластера). В принципе, перемасленную, катастрофически недосоленную и местами подгоревшую яичницу можно было есть, не опасаясь за здоровье. За свою жизнь принц и не такие шедевры полевой кухни пробовал.
Но его все равно бросало в дрожь, стоило только представить, что любимая всерьез увлечется готовкой. Пасть жертвой кулинарных экспериментов Сиены он не пожелал бы и имперцу.
– Ну как?
– грозно осведомилась девушка, сверля мужчину взглядом кровожадной гарпии.
– Очень вкусно, - широко улыбнувшись, он потянулся за кафом и сделал большой глоток. Немного погонял напиток во рту, надеясь его вкусом перебить вкус яичницы.
– Ты у меня просто умница.
– А ты - бессовестный лжец. Ешь-ешь, а то сейчас добавки положу.