Тень нестабильности
Шрифт:
Обычное рабочее состояние, никаких посторонних мыслей... все правильно. Все именно так, как должно быть всегда.
* * *
Коридор, ведущий к подвалу, обитатели городской штаб-квартиры сопротивления старались обходить стороной. Вид потрепанной двери с новыми замками, ярко выделяющимися на фоне ржавого железа, уже сам по себе был довольно зловещим - а уж крики боли и ужаса, порой доносившиеся оттуда, тем более не располагали к хорошему настроению.
Сейчас здесь царила плотная, почти осязаемая тишина, в которой каждый звук слышится так отчетливо, словно его источник находится
Звукоизоляция в подвале никуда не годилась.
Подходя к лестнице, истоптанные ступени которой терялись в полумраке бывшего винного погреба, Сельвин заметил свежие пятна крови на стене. Похоже, пленника хорошенько приложили о нее лицом, когда тот пытался вырваться. Правда, он вполне мог идти смирно, а конвоирам попросту захотелось выместить злость на шпионе... что ж, их право. А ему - поделом.
Хрустнула, натянувшись до предела, плотная кожа перчаток. Сельвин немного замедлил шаг, с шумом вдыхая застоявшийся воздух. Сейчас не время давать волю ярости. В таком состоянии он попросту убьет мальчишку прежде, чем тот сможет что-либо рассказать.
Небольшая комната, начинавшаяся сразу за лестницей, производила гнетущее впечатление: грязный деревянный пол, покрытый подозрительными пятнами и разводами, стены неопределенного буроватого оттенка, на которых отслаивающаяся штукатурка перемешивается с плесенью... впечатление усугублял и свет - тусклый, то затухающий, то вспыхивающий с новой силой, он, казалось, был специально настроен таким образом, чтобы действовать присутствующим на нервы... хотя единственной причиной такой иллюминации служила жадность Аларона, которому жаль раскошелиться на новую лампу.
За простым столом в центре комнаты восседал, хмуро уставившись в экран инфопланшета, сам глава повстанческой контрразведки.
– Здравствуй, - мрачным голосом поприветствовал он вошедшего, поднимаясь и крепко пожимая ему руку.
– Жаль, что тебе пришлось прийти по такому поводу.
– Жаль, - эхом отозвался Сельвин.
– Предателя уже успели допросить?
– Лично, - коротко и зло бросил Аларон, махнув рукой в сторону инфопланшета.
– И до сих пор перевариваю то, что услышал. Хреново переваривается, я тебе скажу. Настолько, что аж тошнит.
– Ущерб так высок?
– на мгновение губы повстанца сжались в тонкую линию, но больше никаких проявлений эмоций он себе не позволил.
– Не уверен. Все странно, Сельвин, очень странно... ты поймешь, о чем я, когда поговоришь с мальчишкой. А потом мы сверим ответы. Может быть, ты вытянешь из него что-то, о чем он не сказал мне.
– В каком он состоянии?
Бернард дернул уголком губ, покосившись в сторону крепкой, почти новой двери у себя за спиной.
– Парни слегка перестарались, пока тащили его сюда. Ну и я, конечно, добавил... так что поаккуратнее с ним. Не убей раньше времени.
Сельвин мрачно кивнул и уже направился к двери, когда ему в спину прозвучали непривычно-тихие слова:
– Мальчик сам просил тебя позвать. Сказал, что хочет попросить прощения перед смертью.
– Он знает меня достаточно
"Не убей раньше времени... хороший совет. Тяжело будет ему последовать".
* * *
– Оставьте нас.
Часовые - крепкие, мрачного вида парни - молча кивнули и вышли в коридор. Один, правда - тот, что выглядел помладше - уставился на Сельвина горящими от восторга и энтузиазма глазами, явно намереваясь ляпнуть какую-то глупость. От разноса за неподчинение его спас старший товарищ, предупреждающе ткнув дурня под ребра и практически потащив за собой.
Принц проводил их равнодушным взглядом и, дождавшись, пока захлопнется дверь, обернулся к парнишке, сжавшемуся в комок в дальнем углу комнаты. Нарочито медленно подошел, наблюдая, как юноша вздрагивает при каждом его шаге. Резко протянул руку и, крепко сжав его подбородок, дернул вверх, вынуждая поднять взгляд.
Аллира Тейна трудно было узнать: на распухшем от побоев лице так обильно запеклась кровь, что не разберешь, где свежие шрамы, а где - просто потеки; вокруг одного глаза красуется огромный синяк, второй же заплыл так сильно, что и открывается-то с трудом... на этом фоне разбитые в кровь губы кажутся относительно здоровыми. Во время допроса рот старались не повредить. Оно и понятно: как можно добиться ответов от узника, который не в состоянии их дать?
– Не ожидал от тебя такого, Аллир.
И впрямь - не ожидал. Как можно ожидать предательства от своего... воспитанника? Ученика? Этого мальчика он приметил около трех лет назад, после ожесточенного боя, в котором четырнадцатилетний сопляк, не имеющий ни опыта, ни подготовки, проявил себя получше многих ветеранов. Сельвин, почувствовав в мальчишке потенциал, взял его под покровительство, лично взялся за обучение... результат не заставил себя долго ждать: к семнадцати годам Аллир, оказавшийся очень способным учеником, превратился в превосходного бойца. Сильного, преданного и смелого.
Принц неоднократно ловил себя на том, что привязался к юнцу. Относился к нему почти как к родному сыну.
И теперь он получил от этого ребенка, всегда смотревшего на своего покровителя с восторгом и обожанием, нож в спину.
От мягкого, почти ласкового голоса бывшего благодетеля лицо юноши на миг озарилось отчаянной надеждой... которая тут же сменилась еще большим ужасом, стоило ему перехватить взгляд Сельвина - полный отвращения и с трудом сдерживаемой ярости.
– Я... я не хотел...
– совершенно по-детски всхлипнул Аллир и немедленно получил увесистую пощечину.
– Да неужели? А как же тогда так вышло, что тебя поймали на шпионаже? Не дури мне голову, мальчик. Кому ты продался? ИСБ? Разведке? Полиции?
– Я не знаю, кто это был!
– срывающимся голосом крикнул парень и тут же зашелся кашлем.
– Я всегда разговаривал с одним и тем же человеком, и он мне не представлялся!
– Дерзишь, - замечание прозвучало строго, но... привычно. Как прежде, когда юноша забывал, что разговаривает с командиром и будущим королем.
– Расскажи мне об этом человеке. Все, что знаешь. И постарайся, чтобы я поверил тебе с первого раза.