Тень Одержимого
Шрифт:
Мышкина улыбнулась этим словам. А Фрося стала перебирать в голове варианты развития событий, размышляя, как вести себя с местными.
Пробираясь сквозь почти непрерывный шквал дождя, тартана летела к мрачному городу, чьи высокие острые шпили поднимались из серого тумана. Рейвенхольдские диспетчеры направили транспортник Прониной на посадочную площадку, примыкавшую к одной из башен. К вящей радости Фроси, безумная тряска прекратилась, едва шасси тартаны коснулись поверхности. Охранительница наконец поднялась, распрямив складки на белом плаще.
— Пора, — скомандовала
Трап опустился, и дождь снаружи зашипел сильнее. Штурмовики выстроились по обе стороны на площадке. Изобразив строгость на лице, Пронина вышла из тартаны. За ней последовали Надя и сержант Козлов. Капли дождя постоянно падали с тёмного неба, и хотя плащ Фроси был непромокаемым, ей стало не по себе от холода и сырости. Но проявить слабость перед рейвенхольдцами, известными своей выдержкой, охранительница не могла, а потому выпрямилась и сделала своё лицо ещё более суровым.
Площадка представляла собой небольшой клочок железобетона, расположенный в сотнях метров над землёй. Резные фонари на вычурных столбах по углам залили жёлтым светом блестящую от воды поверхность. Ефросинью встречала целая делегация. Вперёд выступили два человека, закутанные в чёрные плащи. Один из этих мужчин, коренастый и с котелком на голове, держал зонт над своим господином –стройным и утончённым джентльменом в высоком цилиндре.
Десять рейвенхольдских штурмовиков с автоматами ровно и невозмутимо стояли за ними под проливным дождём. В отличие от бойцов Козлова, эти солдаты были облачены в тёмно-синие мундиры с золотыми пуговицами, а на их головах красовались продолговатые шлемы с большими кокардами. Лица солдат закрывали маски-респираторы с алыми светящимися глазами.
Всего через несколько метров за штурмовиками площадка обрывалась. Вдалеке Фрося могла разглядеть лишь чёрные очертания башен на фоне тёмно-серого неба и ярко-жёлтые огни зданий и пролетавших между ними флаеров.
— Добрый вечер, охранитель Ефросинья Пронина! — воскликнул стройный мужчина в цилиндре. — Мы ждали вас!
Он подошёл — нет, словно подплыл — к Фросе и раскрыл над её головой чёрный зонт.
— Благодарю вас, я польщена вашим вниманием, — ответила охранительница, едва скрывая волнение.
Слушая, как дождь барабанил по зонтику над её головой, она убедила себя, что тревожиться бессмысленно.
— Охранитель Олдос Эпплуорт, эрл Тамберстон, к вашим услугам, — представился мужчина.
Тем временем помощник или слуга рейвенхольдца, носивший котелок, придвинул свой зонт к Наде.
— Очень приятно познакомиться, — Фрося подняла голову, чтобы лучше разглядеть собеседника.
Эпплуорт был намного выше Прониной и в два раза стройнее. Черты его узкого лица с высокими скулами выдавали благородное происхождение. Под орлиным носом охранителя росли небольшие, тщательно ухоженные усики, а его клиновидную челюсть дополняла ровная бородка. Фрося поняла, насколько права была Надя. Таких красавцев охранительница не встречала ни на Великородине, ни в Пирамидионе. Только в фильмах…
— Добро пожаловать в Рейвентон, мисс Пронина, — несмотря на некоторую чопорность, голос Эпплуорта звучал приятно. — В город слёз, как назвал его Черринфорд.
— 'Узри, о путник, город слёз —
Творенье лучезарных грёз
Всех тех, кто прежде заселил
Сей полный тьмы и мрака мир', — процитировала
— Вам нравится рейвенхольдская поэзия? — Эпплуорт не сумел скрыть удивления.
— Очень, — слукавила Пронина. — С детства её любила.
В действительности она предпочитала стихи бельфлёрцев и, конечно же, великородинцев.
— Прошу за мной, — с улыбкой произнёс охранитель.
Он отвёл Ефросинью к припаркованному чуть поодаль флимузину. Летающая машина была длинной и вытянутой, с множеством окон и плоской крышей. Мелкие капли дождя на гладкой чёрной обшивке переливались в свете фонарей. Перед чуть скошенным лобовым стеклом с большими щётками выступала прямоугольная радиаторная решётка, слева и справа от которой находились круглые жёлтые фары.
Когда охранители подошли к машине, Эпплуорт открыл дверь, которая поднялась вертикально, и жестом пригласил Пронину и Мышкину в салон. Слуга в котелке сел в кресло водителя и завёл флимузин. Реактивные двигатели утробно загудели. Тем временем Козлов и штурмовики проследовали к военным машинам рейвенхольдских коллег. Фрося стало ещё тревожнее без своих солдат, хоть умом она понимала, что в случае чего сможет дать отпор.
Эрл Тамберстон опустил дверь, и охранительница тут же перестала чувствовать пробиравшую до костей рейвенхольдскую промозглость. Салон был оформлен в багровых цветах. Внутри тянулись вдоль бортов длинные, обитые бархатом сиденья и тускло горели лампы. За стёклами над красными спинками до сих пор барабанил дождь. Изящным кивком Эпплуорт пригласил Фросю и Надю сесть. И сиденье оказалось подобно самому Рейвенхольду — мягкое, даже нежное снаружи, но с твёрдыми и жёсткими пружинами.
И вот летающая машина тронулась, оставив площадку. Ефросинья протёрла рукой в перчатке запотевшее стекло и увидела вдали мрачные шпили, в которых горели жёлтые точки светящихся окон.
— О, похоже, вам интересен наш город, мисс Пронина? — мягко произнёс Эпплуорт, сидевший рядом. — Сейчас мы пролетим мимо Литтл-Джон-Тауэр…
Прямо из тумана возникла остроконечная башня, знакомая всем подданным Империи по открыткам и телепередачам. Под чёрной, сужавшейся кверху крышей ярко желтел круглый циферблат, освещая город подобно глазу огромного чудовища. Ещё ниже на экранах в золочёных резных рамках мелькала реклама — некая леди в розовом платье предлагала попробовать чай «Кроули», а вездесущий «Барбалат» хвалился, что его сок натурален на все двести процентов. С одной стороны башня Литтл-Джон опиралась на такой же острый контрфорс, а с другой от неё тянулся длинный застеклённый мост к комплексу правительственных зданий. Под высокой готической аркой пролетел, сверкая фарами, красный двухэтажный флаеробус.
— Вот там Имперские сады — думаю, вам когда-нибудь стоит их посетить, — рассказывал эрл Тамберстон. — А за ними — собор святого Бенедикта…
Ефросинья перевела взгляд на широкий стеклянный павильон, за прозрачными стенами которого едва угадывались зелёные деревья, а затем — на огромный готический храм Бога-Императора, чем-то напоминавший парижский Нотр-Дам. Вокруг этих колоссальных зданий подобно мухам роились маленькие флаеры и двухэтажные флаеробусы. Фрося привыкла к гигантским сооружениям на Земле, но здесь вкупе с тьмой, туманом и вечным дождём они производили иное впечатление.