Тень одиночества
Шрифт:
Дослушав его, мать горько рыдает, парень в растерянности. Ирина с болью в голосе, показывая на закуску, стоящий перед ним стакан с водкой, предлагает:
– Помяните отца! Он был хороший человек.
Молодой человек пьет, вслух говорит:
– Земля ему пухом, если бы не он, так я бы, и все кто были в автобусе. Он встает, откланивается, уходит. Мать с дочерью, за столом обнявшись, рыдают.
На следующий день они идут на кладбище.
Мать и дочь возлагают цветы на гробнице, на обелиске портрет, волевого, жизнелюбивого мужчины, об этом
Возложив цветы, они на шаг отходят, с болью смотрят на портрет, взявшись за руки, вздыхают.
Мать с заботой поправляет на гробнице цветы, кладет конфеты, сыпет пшено, тут, же в слезах ложится на гробничку, обхватив руками, сквозь плачь, говорит:
– Да, на кого, ж ты мил – родной, меня с Иришкой оставил?! Без мужика в доме: некому ни гвоздя прибить, ни приласкать. Она, стуча кулаками, кричит: – Встань, родненький! Встань! Нам еще нашу девку надо замуж выдать, внуков нянчить…
Она, как ватная обессиленная сползает с гробницы.
Шорох шагов со стороны аллеи, она встает, распрямляется, смотрит, узнает идущего в их направлении смотрителя кладбища.
Он подходит, косится, то на одну, ту другую. Видит цветы, участливо говорит:
– Мир праху его. Ты, Мать держись! Не убивайся!
Внимательно смотрит на Ирину, говорит:
– Вон и девка у тебя красавица! Замуж выйдет и детишек, внуков, стало – быть, нарожает.
Кивает дочери, спрашивает:
– Нарожаешь?!
Ирина кивает головой, вытирая слезы, говорит:
– И замуж выйду и детей рожу! Обещаю!
Смотрит на портрет отца, тихо шепчет:
– Обещаю, папка! Будут внуки!
Мать всхлипывая, достает из сумки водку, несколько конфет, отдает смотрителю, просит:
– Помяните! Ирина незаметно для глаз матери сует тому в руку 500 руб. Мужчина охотно берет и то и другое, кивком головы прощается, удаляется.
Мать мягко улыбается уголками губ, сияя глазами, говорит:
– И здесь надо уживаться, пусть скучновато, но все, же люди…
На этом она с испугом оглядывается, плачет. Ирина берет ее под руку, они уходят.
Но пройдя метров 10, мать оглядывается на памятник.
Она вздыхает, вытирает платком слезы, в уголках губ мелькает выстраданная улыбка, смотрит вдаль, шепчет:
– Прощай, родненький!..
Они смотрят на памятник, друг на друга, идут вперед вглубь по аллее.
Ирина силится не оглядываться: ПРОШЛОГО НЕТ! Она спешит на встречу с судьбой.
Она твердо знает, что жизнь продолжается, и она есть, даже после всех смертей. Теперь ей чужд – страх, таково ее решение. Жить ради жизни! И быть просто – счастливой!
Мать и дочь исчезают из вида с аллеи.
Часть шестая. Любовь
Генрих подъехал к редакции, с уверенностью войдя в здание, спешно пустился в поход по его лабиринтам, словно, он уже давно был вхож сюда. Он искал кабинет Обуховой Людмилы. Встречный парень, безразлично, ему
Молча восприняв информации, Генрих прошел вперед.
Вошедший в холл, он бегло посмотрел на девушку с ресепшн, на оглянувшуюся Леночку, сидящую у кабинета шефа кабинета.
Он, отрекомендовавшись, сказал, что ему на это время была назначена встреча. Леночка, быстро просмотрев записи в журнале, кивнула, держа ручку в зубах, осматривая его, Генриха, с ног до головы, выдавила, – Вас ждут! На что, он, с улыбкой сказал:
– Даже так?! Та, вскинув брови, ошарашенная, с достоинством сказала:
– У нас дисциплина!
Людмила сидела за своим новым рабочим местом. Звонок Леночки ее предупредил о посетителе.
Стук в дверь немного выбил из состояния покоя. Она, приосанившись, поправив машинально прическу, приятным голосом, пригласила:
– Да, да! Войдите!
Каково, же было удивление, когда посетителем оказался, ни кто-то, а ее попутчик.
Она была поражена. Генрих, разводя руками в сторону, лишь подметил:
– Случается и такое!
Немного поговорив о направлении журнала в новой редакции, о будущей совместной работе. Людмила отметила, что между ними много общего, и это ей нравилось, ведь ей не прийдется подлаживаться, перестраиваться.
И вообще! Генрих ей даже очень понравился. Она предложила – перекурить такое дело и предложила на правах работодателя, отправиться в ближайшее кафе и там, как можно ближе познакомиться. Хотя она вслух отметила, что близость в поездке была очевидной, так что они уже, как соседи по коммуналке. Свои люди! Генрих не стал оспаривать, он принял ее предложение – посидеть в кафе. Выйдя из кабинета под ручку. Они на повал сразили, как Леночку, так и девушку с ресепшн.
Им не пришлось брать такси, так как кафе было, буквально в двух шагах, за углом.
Людмила и Генрих, болтая между собой, направились отмечать знакомство.
У кафе юркая женщина бойко предлагала прохожим цветы. Он купил букет роз и подарил Людмиле, та расплылась в улыбке.
Войдя в кафе, с порога, была ощутима атмосфера – уединения, где каждому всегда найдется уютное и комфортное местечко, чтобы побыть некоторый час наедине – выпить чашечку кофе, просто доверительно поговорить обо всём и ни о чем…
Людмила – счастливая, гордая, шла по залу с охапкой роз в руке, оглядываясь по сторонам. Генрих шел спокойно, вальяжно, устремив взгляд вперед, в поиске свободного места.
Вот, наконец, вдали заметив свободный столик у окна, он тут, же показывает кивком головы Людмиле, в знак согласия, та тоже кивает головой. Они уверенно, смело направляются к нему. Подходят. Генрих отодвигает стул. Людмила садится, сумочку и букет, кладет на край стола, улыбается, садится. Он тоже садится.
Они осматриваются, беглым взглядом смотрят на рядом сидящих посетителей. За соседним столиком сидит молодая пара, они влюблено смотрят друг другу, глаза в глаза.