Тень Орла

Смирнова Татьяна Васильевна

– Кастор у меня молодец, – улыбнулся грек, – быстро и чисто! И никаких вопросов. А представьте, что было бы, если б я сам… или, скажем, вы, советник, взялись ловить эту невезучую мышь? Мне кажется, вопросы бы были… – усмешка грека не была ехидной… скорее, она была грустной.

– Даний – не мышь, – угрюмо проговорил Тень Орла.

– Господин советник сомневается? Ему угодно проверить Братство?

– Проверить?

– Это обычная процедура. Перед заключением действительно серьезного и дорогого соглашения, – пояснил Каллистос, длинными тонкими пальцами почесывая кота за ушами. – Возможно, у господина советника найдется мишень попроще? Братство готово доказать свою… состоятельность. И сделает это совершенно бескорыстно.

М-м?

– М-м, – согласился Тень, – возможно, и впрямь найдется.

– И… кто же? – мягко, приглашающее улыбнулся Каллистос. Улыбка у него была в своем роде изумительная: открытая, располагающая и в то же время чем-то неуловимо омерзительная. Через мгновение Тень сообразил, в чем дело. Грек улыбался не только губами, всем лицом. Даже уши улыбались. А глаза – нет. Глаза оставались серьезными, жесткими и совершенно непроницаемыми, словно два мокрых черных камня.

– Повар, – ответил Тень.

Каллистос поднял брови в веселом изумлении:

– Плохо готовит?

– Не то слово, – в тон ему ответил владыка Акры.

* * *

Три старых кипариса в свете полной луны отбрасывали легкие тени.

У городской стены остановилась маленькая группа: двое мужчин, один сильно горбат, другой – без особых примет и серый, слегка лопоухий, упитанный ослик. В полной тишине, не говоря ни слова, мужчины перемахнули стену, по очереди использовав для этого спину спокойного копытного, один из них тихо мелодично свистнул, и ослик тотчас распластался по земле под стеной, совершенно слившись с тенью от кипариса.

Мужчины, так дерзко нарушившие границы полиса, преодолев стену, оказались в городском саду, вплотную прилегавшему к личному саду Франгиз. Правда, в этот сад такой легкой тропы не было. Он вплотную примыкал к дворцу правителя, так что стена вокруг него была, пожалуй, посерьезнее городской. И повыше, и острыми шипами опоясана, и охранялась бессонной стражей. И то сказать – второе кольцо обороны.

Этим двоим слова были, похоже, вообще без надобности. Горбун откинул плащ и оказался строен, как молодой кипарис. А то, что казалось уродливым горбом, тихонько попискивая, устроилось у него на руках. Неторопливо, но все равно очень быстро он вытянул из-под одежды небольшой кожаный кошелек, зачем-то снабженный кучей веревочек. Второй протянул руки и принял у первого небольшую мартышку. Она сидела очень спокойно, убежать не пыталась, даже когда первый начал ловко прилаживать кошелек с веревочками ей на спину. Видно было, процедура мартышке знакома и никаких неприятностей от нее она не ждет.

– Тира, Тира, – мнимый горбун пальцем легонько почесал мартышку за ушком, и та довольно цокнула.

– Похоже, эта животинка у тебя посообразительнее прежней, – в четверть голоса заметил рыжий Танкар.

– Тира – хорошая девочка, – согласился его спутник, – послушная и надежная.

Мартышка опять цокнула. На этот раз, по-видимому, согласно. Хозяин ласково потрепал ее ладошкой и дал кусок засахаренного апельсина. Она немедленно сунула лакомство за щеку и довольно сощурилась. Маленькая лапка, так похожая на ручку ребенка, потянулась к хозяину.

Тот легонько стукнул пальцем по протянутой ладошке.

– Хватит, Тира. Остальное – потом. Сейчас – работа. Ну, беги, девочка моя!!!

Он легонько подбросил ее вверх, и мартышка с привязанным за спиной кошельком исчезла в ветвях деревьев, вплотную примыкавших к неприступной стене. Вторую линию обороны Тира прошла с легкостью неописуемой, не задев острых шипов и не потревожив ни единого стражника. Похоже, маленькая помощница «горбуна» просто не заметила, что пересекла границу и теперь пробирается по особо охраняемой территории. Светло коричневое пятно вскоре исчезло из виду. А те двое, что толкнули невинное животное на противозаконное дело, так же осторожно и молчаливо отошли назад, к городской стене.

На этот раз Танкар встал на спину фальшивого горбуна, вскарабкался наверх и подал ему руку. Через долю мгновения тонкий тихий свист собрал всю компанию, включая копытных.

Убраться от стен Акры как можно дальше было совершенно необходимо, чтобы не думать о маленькой Тире и ее великой миссии в деле освобождения полиса. Сама она неосторожной мыслью выдать себя не могла, потому что думала только о дольке засахаренного апельсина, которую обещал ей хозяин за хорошую работу.

* * *

Тень Орла вернулся далеко заполночь, несколько взбудораженный. Он проник во дворец, как и в первый свой приход в Акру, через кухню. Что бы ни случилось, а случиться могло все что угодно, после сегодняшней ночи Тень это понял окончательно, ЭТОТ секрет должен был остаться секретом. Керболай умрет. Слишком легко он согласился предать Дания, слишком быстро отыскал помойников, слишком просто и спокойно пообещал хранить молчание о сегодняшней прогулке Тени и о спокойной ночи, подаренной Керболаем начальнику стражи… Слишком просто. Впрочем, это уже не его головная боль. Каллистос, при всех своих змеиных повадках и обидном эллинском высокомерии, вызывал полное доверие. Он был слишком умен, чтобы размениваться на мелкое мошенничество. Скорее всего, он и впрямь мог устроить то, что обещал. Смерть, не вызывающую вопросов…

Неужели и впрямь?! Этот человек, который унизил его, надсмеялся над ним, испугал его… Да, свергнутый правитель умудрился изрядно напугать победителя. Но скоро он будет мертв. И истинный наследник Кинра наконец-то перестанет быть тенью.

Тень Орла поймал себя на том, что поглаживает большой зеленый изумруд изумительной, хотя и слегка неправильной огранки. Когда он достал его из кошелька?

Похоже, он становился таким же, как клиенты Каллистоса, любители «сладких грез». Нет, в зависимость он не впал… Конечно не впал! Он просто… высоко ценил советы трех дочерей Посейдона. Они и впрямь были мудры. Как здесь говорят? Совет мудреца – что теплый дождь над засеянным полем, он обещает всходы добрые… Добрые…

Почти с ужасом Тень Орла следил за своей рукой, которая ласкала камень как женщину. Она делала это сама, без команды разума. Пальцы сложились в щепоть, чтобы повернуть камень… Увидеть золотые волосы огненной девы, что обещала власть.

Но ее совет стоил… Она назвала вполне определенную цену. Все их советы имели цену. И он еще не расплатился по счету. Сначала – кровь предателя. Потом – яркие глаза рыжего демона.

Тень словно опомнился и крепко сжал изумруд в кулаке.

Темнота спальни впервые не успокаивала его, казалась не другом, а врагом. В этой темноте нельзя было спрятаться.

Тень лег спать, не затушив горевшую в изголовье лампу. Только, чтобы спастись от чада, немного приоткрыл окно. Кольцо с огромным изумрудом неправильной, но изумительной огранки осталось лежать на низком столике из тяжелого темного дерева.

* * *

Утро, против обыкновения, выдалось свежим. Пожалуй, даже прохладным. Во всяком случае, шерстяной плащ, который Керболай набросил, покидая свои владения, совсем не казался лишним.

Тучный раб издали, да, верно, и вблизи, мог запросто сойти за важного господина. Да он и был важным господином, намного больше, чем те, кто кичится своим происхождением чуть не от самого Геракла, а щеголяет в хламиде, которую, похоже, сам Геракл некогда и нашивал, да бросил из-за ветхости… лет эдак тысячу назад. Нет, Керболай был облачен в греческий хитон из тонкой шерсти, ноги обувал в сандалии работы мастера Антония, который, если кто не знает, снимал мерку с точеных ножек Франгиз. А теплый плащ его, расшитый золотой нитью, был предметом особой гордости повара, жаль, погордиться случалось нечасто. Но сегодня погода позволила и Керболай надел свой плащ.