Тень Орла

Смирнова Татьяна Васильевна

Беседуя, Саулу и любопытному старичку приходилось перекрикивать осла, и поэтому смысл вопроса не сразу дошел до несчастного. А когда дошел, он аж подпрыгнул, несмотря на то, что сидел, округлил глаза еще больше, чем старичок, и испуганно обернулся.

– Что ты такое говоришь, отец?! Не был бы ты так слаб, убелен сединами и участлив к чужому горю, за такой вопрос ты съел бы свою бороду. Моя супруга, Вани, прекрасна как пери и добродетельна как… как…

Не найдя подходящего слова Саул воздел руки к небу, словно призывая его в свидетели. Осел подкрепил просьбу особо громким и

продолжительным воплем.

Старик, услышав такие слова, неожиданно расплылся в улыбке, обнаружив недостаток передних зубов, и голосом, совсем не старческим, тихо поинтересовался:

– Ну что, Саул, так и не признал родича?

Брови торговца взлетели вверх аж на два пальца, да не своих, сухих и тонких, а два мягких, толстых пальца какого-нибудь придворного сановника.

– Боги свидетели! Тебя бы и родная мать не признала. Что за темный демон добавил тебе лишних два десятка лет?

– Это твоя прекрасная как пери и добродетельная, как не знаю кто женушка, – хихикнул Танкар.

– Уй, страсти! Что же она такое натворила, что волосы твои, желтые, как золотые диргемы в подвалах владык Персии, в одночасье стали белы, как снега Гипербореи, кожа лица, нежная, как спелый персик, превратилась в печеное яблоко, а эти мраморные зубы, похожие на колонны во дворце правителя… Хотя с зубами у тебя вроде и раньше был недочет?

К середине его речи Танкар уже сидел на мостовой, держась за живот.

– Никаких таких ужасов, – сказал он, насмеявшись вволю, – она просто измазала меня рыбьим клеем, рисовой мукой и еще какой-то дрянью из маленьких глиняных горшочков, которые стоят дороже корзины соленой рыбы и могут превратить в прекрасную пери даже старую больную корову. Я прошел этот город, как нагретый нож кусок масла.

– Я торопился к Абасу, – сказал Саул, – но теперь уже не тороплюсь. Солнце село, и кривой наверняка свернул торговлю. Я не жалею, что из-за этой неразумной скотины лишился ужина, ведь взамен боги послали мне тебя, – голос Саула дрогнул.

– Считаешь, что мои худые мослы вполне сгодятся тебе на холостяцкую похлебку?

– Умолкни, бессовестный! Теперь мне нечем тебя накормить!

– Если это единственное, шо тебя печалит, так можешь выкинуть эту печаль прямо здесь, – для верности Танкар ткнул пальцем в то место, где стоял, – неужели ты думаешь, шо женщина, чью добродетель ты превозносил так красноречиво, шо даже осел заслушался, оставила своего дорогого брата и еще более дорогого супруга без ужина?

Только тут Саул заметил, что старик прижимает к боку котомку, а в следующее мгновение его широкие ноздри поймали божественный аромат баранины с перцем.

– О! – Саул мгновенно просветлел. – Боги свидетели, твоя уважаемая сестра – драгоценный клад, которого достойны лишь цари и падишахи… а достался он тощему плешивому Саулу.

– Нет в мире справедливости, – поддержал друга Танкар и, развернув его за плечи, несильным толчком меж лопаток направил к дому. Взбеленившийся осел, почувствовав руку Танкара на загривке, внезапно замолчал, совершенно самостоятельно повернулся и бодро поцокал за хозяином, чуть потряхивая кончиками ушей.

У зятя Танкара было уютно. Последний серый свет уходящего дня

сочился сквозь довольно плотный цветной витраж, и яркие пятна на каменном белом полу образовывали замысловатые рисунок, куда там персидским коврам. Вдоль стены, украшенной сложным барельефом, разместились скамьи под мягкими подушками. Низкий стол был невелик, как раз на пару десятков особо близких гостей. Довершали обстановку медные и серебряные светильники, привезенные купцами из закатных стран.

Танкар выложил барашка на большое блюдо, которое торопливо метнул хозяин. Следом за барашком из торбы появились лепешки, несколько ладных, ядреных белых луковиц и кринка с ароматным зеленым маслом. Вино было местным.

– Эх, под такую трапезу, да того бы, которое ты в своих подвалах от господина Рифата прятал! – Саул закатил глаза и блаженно причмокнул. – Эх, что за вино! В нем все: и сияние небесных садов, и сладость объятий любимой, и крепость настоящей мужской дружбы… О! Если бы мне предложили выбирать, глоток того самого вина или смерть всех моих кредиторов…

– Неужели ты, пройдоха, выбрал бы вино? – не поверил Танкар, вгрызаясь в баранью ногу.

– Я выбрал бы деньги, – честно признался Саул, – но с большим сожалением. Но скажи мне, брат, ты пришел верхом… Не низом? Почему? Неужели эта мелкая толстая крыса, новый советник, все-таки нашел и засыпал ВСЕ ходы? Я считал, что это невозможно.

– Правильно считал, – кивнул Танкар, – всех ходов даже я не знаю. Тем более, не знает их Тень. Но низ сейчас все равно шо базарная площадь в день принесения Даров.

– Не понял, – переспросил Саул.

– Да я и сам не понял, – скривился Танкар, – сунулся было вниз – а там прямо парадный выезд раджи Шакьяпура на боевых слонах.

– Помойные крысы, – сообразил Саул.

– И городская стража, – Танкар усмехнулся, – такое впечатление, шо там у них ешо одна таможня, только специально для помойников. И, шо самое интересное, груз везут мешками и на ослах.

– На ослах? – не поверил Саул. – Сроду о таком не слышал. Не пойдет осел в подземелье, – он покосился в сторону ослятни, где устроился на ночлег его упрямый друг.

– Эти – пошли. Это такие особые ослы. На двух ногах, с двумя руками и знаками отличия личной охраны советника.

– С помойниками? – Саул аж привстал.

– Лучшие друзья, – подтвердил Танкар.

– Это потому, что ты запретил пить вино, – Саул наставительно поднял кружку, – это была большая ошибка.

– Ошибка, – кивнул Танкар, – только не моя, а паршивой змеи Левкипия. И за то, шо мне сегодня пришлось идти верхом, вся их шатия останется внизу. Насовсем.

Рыжий сказал это очень спокойно, без угрозы, но по спине Саула пробежала холодная змейка. Бесцветные глаза его внезапно загорелись. С показным равнодушием он спросил:

– Неужели, старший брат, твое терпение, наконец, лопнуло?

– Можешь считать, шо оно таки лопнуло, – кивнул Танкар, намазывая толстую ноздреватую лепешку маслом и медом с обеих сторон. – Груз из Кафы прибыл, мастер готов, скфарны здесь. Да и гадюка Левкипий кстати свою дурную башку высунул. За раз и оттяпаем, шобы не высовывал, когда серьезные люди не просят.