Тень под куполом
Шрифт:
– Прошу в мой мир, Романовский, – сказал худощавый высокий мужчина, который появился передо мной и пригласил войти внутрь.
Что? Мир? С удивлением взглянула на него сверху вниз и шагнула за порог. Из широкой прихожей я прошла в гостиную внушительных размеров, с персиковыми узорчатыми, как в давние времена, стенами. Однако, меня жестами направили в другое помещение, которое оказалось столовой.
Круглый стол, на десять персон был накрыт всего лишь на двоих. Чувствовался аромат цитрусовых кексов и корицы. Мужчина, которого я не рассмотрела
Он отодвинул тяжелейший стул, пошаркивая по паркету, шорох пронесся эхом даже на верхние этажи. Я с недоверием и оглядкой присела на краешек стула, со старой обивкой лилового цвета, интуитивно, прощупав ладонью шершавый материал. Мужчина отлучился на секунду и вернулся с подносом, на котором гремели две фарфоровые нежно-голубые чашки, вероятнее всего с каким-то кофейным напитком. Аромат его перебил даже резкий запах корицы, который исходил с паром от кексов, стоящих посреди стола.
На узком подоконнике в маленьких чашечках-вазочках стояли разноцветные сухоцветы, обвязанные джутовой веревкой. Старинные текстурные обои, приглушенного абрикосового цвета. Кружевная белая занавеска на всех окошках, аккуратно подвязанная ленточками. Интересно, кто с ним живет, сразу задумалась я, осматривая помещение. Есть ли такие хозяйственные мужчины в целом мире? Над столом опускалась круглая люстра с тысячей переливающихся хрусталиков, которые были начищены до блеска.
Наконец он сел напротив и протянул чашку. Я с недоверием подняла ее и в знак уважения, лишь прикоснулась губами к горячей поверхности. Он внимательно наблюдал и с нетерпением ждал, что же я отвечу, но я лишь кивнула и натянула улыбку, хотя никакого желания не было.
– Вы мне расскажете наконец, какие у вас цели, и в чем заключается заказ? – спросила я, не желая больше тянуть, взглянув прямо в его глаза.
– Как вас назвали родители? – уточнил он, взглянув мне в лицо, но ускользающим взглядом, осмотрев мои черты так, что им стало щекотно.
– Вероятнее всего, мое имя указано в договоре, – улыбнулась я, – а вас? Кроме ваших инициал я не знаю ничего.
– Романовский – так меня зовут все.
– Но, я не все… Для меня, немного неприятно было бы, назови меня друзья по фамилии.
– А причем здесь вы, речь обо мне. Считайте это не фамилия, а стиль жизни – поправил он меня, положив ногу на ногу, скрестив на колене длинные изящные пальцы.
А этот человек, видимо, принимает что-то, подумала я.
– Хорошо, пусть будет так, не расскажете суть, мне нужно знать, что вы от меня ждете?
– А я могу написать о своих предпочтениях и отправить на почту, – сказал, улыбнувшись он, отведя глаза.
Я замерла в недоумении, и взглянула на потолок. Мне показалось, мои слова эхом отвечают, либо эхо отзывается чужими голосами и шептаниями. Я лишь на момент отвлеклась, затем обиженно ответила:
– Простите, а за какой радостью я приехала к «черту на рога», в эту мерзкую погоду. Если вы даже не собирались ничего обсуждать.
Он нервно рассмеялся, прикрывая рот ладонью и снова, эхо пронеслось на верхние этажи, мураши мгновенно покрыли мое тело. А он, лишь хитро посматривал в сторону гостиной и снова на меня.
– Вероятнее всего, купол вашего дома пустует, как и последующие этажи, раз уж эхо доносится до небес, – прошептала я.
– Купол? – спросил он. – Или, наоборот, с небес, – ответил и выпрямился он, – на самом деле, я хотел посмотреть на человека, который будет выполнять заказ. Почему-то, я не уверен, что у вас хватит мудрости и глубины понять, чего я хочу, хотя, вы не молоды.
Я резко поднялась, – думаю, мне пора!
Я как раз искала повод скорее оттуда сбежать, так как со стороны старой деревянной лестницы ведущей на верхние этажи, веяло, чем-то зловеще пугающим. То и дело чувствовалось, какое-то невесомое движение, но я никого не видела. И волнение этого мужчины, который весьма ловко скрывал его.
– Не торопитесь – заявил он, уводя глаза в сторону. Никак не удавалось поймать его взгляд. Черт бы, тебя…
– Не думаю, что мы договоримся или вы думаете, вы моя последняя надежда, и я буду все выслушивать…, – скрипя зубами, отвечала расстроенно я.
– Надежда может быть и правда последняя, но это не я, точно.
– Спасибо за прямоту, мне пора! – поднялась я, демонстративно отодвинув чашку, в знак протеста.
– Я попросил не торопиться. Возьмите это, – он поднялся и подошел к подоконнику, взял с него первый попавшийся букетик из сухоцветов и протянул мне, – глядя, прямо в глаза, – я ведь ничего оскорбительного не сказал. Чтобы заключить договор, мне нужно знать, как мыслит художник, схоже ли наше восприятие. Для это нужно время…
Я отошла в сторону, проигнорировав его протянутую руку с цветками.
– Я люблю живые цветы. И восприятие наше не схоже. Одно скажу точно, – сделав паузу, продолжила я, – глядя на ваш сад, не могу поделиться, что в восторге. У вас явно нет чувства меры и соблюдения редких мелочей, к примеру, кактусы и ели, это более, чем странно, как и косынка вашей домработницы, которая резко исчезла в саду, не сопроводив меня.
На этой фразе захлопнулась форточка на каком-то из верхних этажей этого «дома». Мы резко взглянули в сторону коридора, словно, кто-то пробежал вверх по лестнице, но остановился.
– Мне пора! – испуганно сказала я.
– Я вас провожу, – прошептал расстроенно Романовский, положив сухоцвет на стол, – поторопитесь, будет снег, – подытожил он взволнованно.
Я схватила сумку и побежала к выходу, без оглядки.
– Всего хорошего, – воскликнула я, оказавшись за порогом дома и вдохнув с облегчением.
– У нас нет домработницы, вы вероятно ошиблись, – надменно ответил он, встав напротив меня и резко захлопнул дверь перед моим лицом, словно торопился, не дав открыть рта.