Тень прошлого
Шрифт:
— Ты прекрасна, как лунный свет, Челис… как неземная принцесса из льда, которая спустилась сюда, чтобы мучить меня. — Руки Бенджамина колдовали над ее телом, раскрывая тайны, спрятанные от нее самой и ждавшие искусного мага, который вызволит их прикосновением волшебной палочки.
Он еще немного возбудил ее, почти доведя до безумия, и, когда она поняла, что вот-вот взорвется от связывающего их искрящегося напряжения, подобного электрическому разряду, она почувствовала, как он приподнял ее и невыносимо медленно опустил на себя.
Словно во сне, Челис во всем слушалась его,
Бенджамин ее подбадривал, направлял, и она безотчетно двинулась в ту сторону, куда ведет только чистый инстинкт. И он ее не обманул.
Прошло много времени, прежде чем Челис с трудом оторвала голову от твердой подушки его плеча. Щека была мокрая — от слез или от напряжения, а может быть, и от того, и от другого. Кончиком языка она прикоснулась к горлу Бенджамина и с наслаждением ощутила его солоноватый вкус. Он не шевельнулся. Дыхание его выровнялось и все тело стало равномерно вздыматься вместе с ней.
Она осторожно села. Он что-то пробормотал, и она замерла, спустив одну ногу на пол, но он не проснулся. Для верности она прошептала его имя. Ответа не последовало. Бессонная ночь все-таки сказалась, хоть он днем и вздремнул. С тех пор как Уолт и Челис зашли сюда после завтрака, содержимое бутылки на письменном столе существенно не уменьшилось, так что много выпить он не мог.
Господи, это в самом деле был тот день? Неужели она забрела в какую-то странную новую временную зону и осуждена обретаться там во веки веков?
Телефон стоял на письменном столе в другом конце длинной узкой комнаты. Челис смотрела на него, пока он не расплылся у нее перед глазами. Только тут ее разум снова включился. Хорошо бы вылить в себя недопитое Бенджамином виски. Что угодно, лишь бы не нужно было снова о чем-то думать.
Впрочем, алкоголь тут не поможет. На терзавшие ее вопросы нелегко отыскать ответ, но она зашла уже слишком далеко, чтобы поворачивать обратно. Неторопливо и любовно Челис перебрала все вещи Бенджамина. Потом она укрыла его плетеным покрывалом со спинки дивана и, прежде чем бесшумно направиться к телефону, долго-долго смотрела, как он спит.
Она, оказывается, совсем забыла, каким невыразимо прекрасным и шумным бывает в деревне рассвет. Стоя в своей спальне у открытого окна, Челис смотрела, как солнце взбирается по верхушкам растущих вдоль реки деревьев и как сотни влажных от росы паутинок начинают сверкать, подобно бриллиантам. В мимозе, что касалась ветвями ее балкона, собралась на завтрак стайка молодых соек и тут же затеяла громкую перебранку.
Из боковой двери появился Бенджамин. Она молча смотрела, как он забирается в грузовик и выворачивает в сторону конюшни. Только когда он миновал второе заграждение, она решилась спуститься вниз и позвонить дяде.
Спустя сорок пять минут они с Леонардом Кеньоном уже ехали в Куотер-Мун на его старом верном «седане».
— Ты хотела о чем-то поговорить, девочка? — выпытывал он у нее, но она только страдальчески качала головой. По телефону она сказала лишь,
— Я заеду за тобой через полтора часа, — сообщила она Уолту. — У тебя будет куча времени.
Он рассеянно кивнул, в седьмой раз взглянул на часы и поинтересовался, не проснулась ли уже, по ее мнению, Лара.
Стеффи и Леонард упорно напрашивались в провожатые.
— Милая, я почти совсем уже отдалился от людей и никого не вижу, кроме Стеффи да врача. Так дай уж мне хоть попереживать, глядя, как другие улетают в неизведанные края, — просил ее дядя, едва не плача.
— Это Нью-Йорк неизведанные края? — возражала Челис, любовно обнимая его за талию. — А, впрочем, почему бы и нет? Может быть, где-нибудь в дебрях Центрального парка я наткнусь на живого-здорового доктора Ливингстона .
— Держись подальше от дебрей Центрального парка, — с шутливой строгостью предупредил он ее. — Дома тебе всегда найдется работа, дорогая. — Старик внимательно посмотрел на ее бледное лицо. — У меня в этих краях до сих пор еще немало связей.
Челис отвернулась, чтобы не потерять самообладания и скрыть внезапно нахлынувшее на нее желание. Она суеверно скрестила пальцы, чтобы Бенджамина еще не было дома, когда она вернется за Уолтом, и удача ей улыбнулась. Только бы не вспоминать о нем, пока она не окунется с головой в работу:, тогда справиться с болью будет легче. Но если она сейчас же отсюда не уберется, то может не выдержать взгляда добрых дядиных глаз.
Челис напомнила Уолту, что пора идти к выходу на посадку. Было еще рано, но она надеялась, что никто этого не заметит, поскольку рейсы все равно не объявлялись.
Когда они произносили последние прощальные слова у стеклянной двери перед барьером, Челис внезапно почувствовала, как по ней пробежал холодок. Обреченно повернув голову, в другом конце переполненного зала ожидания она увидела Бенджамина. Наверное, от автостоянки до здания он бежал, потому что до сих пор не мог отдышаться. Поймав его обвиняющий взгляд, Челис нагнула голову и запечатлела поцелуй на щеке у тети, а потом повернулась к дяде, обняла его за шею и позволила на мгновение выплеснуться невыносимо распиравшей ее любви. Старик, как будто все поняв и приняв на себя роль заместителя, легонько потрепал ее по плечу и пробормотал:
— Ну будет, будет, милая, все наладится, потерпи — и увидишь.
Схватив сумку с персиками и всякой домашней снедью, которой ее наградила тетя, Челис бросилась во вращающиеся двери, прошла через контроль и зашагала по мраморному полу коридора, так и не оглянувшись, чтобы узнать, поспевает ли за ней Уолт.
Он готов был ее ударить! Он готов был схватить ее за плечи и трясти до тех пор, пока эти точеные кости не посыплются из нее, как семечки из высушенной тыквы!
Бенджамин все стоял и беспомощно смотрел, как ее узкая спина в зеленоватом платье удаляется по коридору, а за ней трусит Уолт Грегори, похожий на кроткого пуделя. Нет, черт бы его побрал, скорее на афгана — показушного, дорогого и непроходимо глупого. Уолт ничего не сможет понять в такой женщине, как Челис, не сможет ее оценить. И тем более не сделает счастливой.