Тень пустоты
Шрифт:
Но не останавливаясь никогда, двигаясь вперед и вперед, от одной звезды к другой. Иногда используя гравитационные маневры вокруг планет-гигантов, чтобы сэкономить топливо, или просто неторопливо пролетая мимо пустой системы, лишенной планет, останавливая процесс торможения и почти немедленно переходя к очередному разгону.
Тысячелетиями, от звезды к звезде. Никуда не спеша.
Отсюда невозможно было понять даже направление движения Ковчега. Но когда-то, вроде бы Лось сказал мне, что они находятся в стадии торможения. Разумно было предположить, что очередная остановка,
Я подошел к стене у самого окна, прислонился — пауки явно не собирались скоро возвращаться из-за борта, и посмотрел вниз, пытаясь разглядеть что там — впереди.
Цели путешествия я не увидел, звезда была скрыта Ковчегом. Я лишь видел его борт, да и то немного от него, угол не сильно позволял разглядывать. Для серьезного осмотра проще попросить Ананси показать вид с внешних камер.
Не хотелось его отвлекать. Не для того ремонтник привел меня сюда. Вообще то я думаю, мой механический товарищ просто хотел сделать мне подарок. Или похвастаться. Искренне не верю, что так уж необходимо было ему заливать прозрачной смолой мелкие раны на стекле тысячелетнего кита, плывущего среди звезд, протирать и шлифовать стекло, чинить небольшие изъяны на внешней обшивке.
Я стоял, прислонившись к стенке, и смотрел вниз, словно из окна апартаментов высотного здания. В какой-то момент даже ощущения совпали, меня начало подташнивать от того, что вестибулярный аппарат просто не справлялся, не мог привести в соответствие то, что чувствует тело, и то, что видят глаза.
Я прикрыл глаза, привел чувства в порядок и открыл их вновь, упрямо продолжая смотреть вниз. Меня заинтересовали редкие вспышки, похожие на падающие звезды на ночном небосклоне. Пыль, бьющая в защиту впереди корабля. На таких скоростях — эта быль была страшнее пули. Наверное, даже страшнее ядерных зарядов. Но отсюда это были просто крохотные падающие звезды, астероиды, которые даже не долетают до поверхности.
Думаю, корабль не просто защищается от этой пыли. Думаю, Ковчег ее еще и собирает, чтобы кормить потом свои двигатели. От звезды до звезды далеко. Там, где-нибудь в метеоритных поясах, можно откормиться, как на поле планктона, а здесь, в пустоте, приходится пользоваться всем, что попадается.
Чистить перед собой пространство, оставляя позади пустоту, еще более пустую, чем обычно. В которой собрана каждая пылинка, каждый атом. Это след в пустоте будет затягиваться долгие годы, но заметить его здесь некому.
Вскоре, позади Ковчега не останется и его. Тоннель в пустоте затянется вновь. Ни следа, ни тени.
Я взглянул на стекло, не на звезды за ним, а на само стекло, на свое слабое отражение в этом стекле. Где-то вдалеке, в этом отражении, далеко-далеко, в несуществующей глубине позади меня, колыхнулся всполох приближающегося призыва.
Я отвернулся.
Мы напали на след шагающего в заброшенном поселении.
Оказалось, такие здесь тоже встречались.
Они были крупными, метра три в холке, явно передвигались на четырех конечностях, и, возможно, их же использовали в качестве рук. Костей
Эти колонисты не высадились в очередной системе, помахав Ковчегу платочком на прощание. Не вымерли постепенно, теряя количество колонистов и знания поколение за поколением, что, наверное, здесь наиболее вероятный сценарий. Тогда бы не валялось бы столько костей.
Нет, тут случилось настоящее вымирание, быстрое и жестокое. Может, и не мгновенное, может, оно продолжалось недели. Но не годы. Оставалось надеяться, что когда-то давно, хотя бы части этой расы удалось покинуть это месте, и основать новую колонию, на планете, и в другом месте Ковчега.
Слишком давно все случилось, чтобы сказать наверняка. Прошли минимум столетия, а я не археолог, и не умею гадать по костям. Эти существа были разумны, и создали большое поселение вокруг принтера, в еще одном огромном ангаре, предназначенном Ковчегом не понятно ничего.
Поселение еще стояло, прилепленные к стенам убежища для сна и отдыха, круги из аккуратно расставленных металлических фигур странных, экзотических животных — наверное, что-то ритуальное. Надписи на стенах, которые я не стал изучать глубоко, лишь удостоверился, что они не совпадают с теми, что я встречал в Обители.
Эти колония превратилась в память, в мертвый остов давно высохшего осиного гнездышка, висящего на ветке пустой, высохшей бумажной скорлупкой.
Никто не поселился здесь больше, хотя место удобное. Думаю, что любой, кто искал место для колонии, понимал, что проще поселиться в пустом ангаре, чем перестраивать здесь все заново. Даже если не брать в расчет приметы, плохую карму и что там еще может случиться, когда многоэтажки начинают строить поверх старых кладбищ.
Но шагающий здесь был, прожил какое-то время в этом урочище. Либо он не суеверен, либо у него не оставалось выбора.
Скорее всего, он выпрыгнул где-то неподалеку, и это место оказалось первым жильем, которое он нашел. Мы видели его следы, и либо это шагающий, либо одиночка, ушедший в далекий патруль от собственного поселения.
В одиночный патруль я верил не сильно, да и не стал бы патрульный оставаться здесь. Жить несколько дней, явно пытаться запустить принтер, причем безуспешно, это можно было легко понять и по куче всякого распечатанного хлама, валявшегося на выходе. У патрульного были бы с собой схемы. Даже у меня уже есть с собой штампы, и их набор только увеличивается. А я здесь всего ничего.
Шагающий, точно он. Ушел лишь тогда, когда исчерпал здесь все возможности, в поисках еды или еще чего-то. Возможно, убегая от призраков.
Ищейка из Ананси вышла бы плохая, но какой-то минимальный набор возможностей у ремонтников был. Я напечатал датчик, способный отследить свежий биологический след — вариация на тему одного из подаренных мне штампов. Гусеницы сделали его для того, чтобы искать следы недавнего присутствия призраков, но его применение можно было расширить.
Все оставляют следы. Даже призраки. А шагающие уж тем более. Следы оставляют все.