Тень рыцаря
Шрифт:
Она протянула мне руку, и на миг выражение ее лица смягчилось.
Я искренне желал, чтобы все случившееся оказалось ужасной ошибкой, недопониманием, возникшим между старыми друзьями, которое можно было бы разрешить словами, а не оружием, но одного мимолетного взгляда на убийц, стоявших рядом с ней и позоривших форменный плащ, который значил для меня так много, было достаточно, чтобы напомнить: мы не примиримся, этого никогда не случится.
– Вы предали моего короля, – сказал я.
Голос мой и сердце
Лжеплащеносцы, все, как один, вынули шпаги из ножен, Швея поглядела на меня так жестко, что, клянусь, зрачки ее показались мне черными самоцветами, вставленными в медные ободки гнева.
– Он был моим сыном, черт побери. Может, Пэлис и твой король, но он – мой сын; еще раз позволишь себе говорить о нем подобным образом, первый кантор, и я тебе глотку перегрызу.
Кто-то из плащеносцев хотел вставить слово, но она его остановила.
– Помалкивай. Я помню, о чем мы договаривались.
Мне не нужно было спрашивать у Кеста, каковы мои шансы на выживание после этой встречи: я и так знал, что их практически нет, но мне было все равно. Отравление нитой подходило к своему логическому завершению: пальцы мои одеревенели, я едва держал в руках рапиры. Каждый удар сердца отзывался по телу так, словно уставший музыкант бил в барабан последний раз, не в силах продолжать. Закрывая глаза, я видел перед собой жертв карефальской резни, которые были брошены в дымящуюся кучу, – открывая же их, я видел предателей последней и самой большой надежды моего короля.
– К черту вас, всех и каждого, – сказал я.
Мне хотелось думать, что я заставлю Швею совершить ошибку, которая позволит мне приставить клинок к ее горлу и взять старуху в заложницы. Только так, при наличии удачи невероятных размеров, я бы смог сбежать. Но истина заключалась в том, что я был слишком зол и убит горем. Может, смерть окажется такой же пустой, как и жизнь, но, по крайней мере, я увижу, как на холодной земле растекается лужа крови нескольких лжеплащеносцев, которых я успею захватить с собой.
– Остановитесь! – раздался тоненький голос.
Из-за деревьев выбежала Алина и, спотыкаясь, встала между мной и Швеей.
– Остановитесь! – вскричала она, переводя дух. – Не делайте этого, Фалькио!
Ее волосы сбились в колтуны, руки и ноги истончились и лицо крайне исхудало. Швея взяла ее за руку и притянула к себе.
– Вы привели ее сюда? – не веря своим глазам, спросил я. – Чтобы она все это увидела?
– Она должна быть со мной, – печально, но без тени оправдания ответила Швея. – Только так я могу убедиться, что она в безопасности.
– В безопасности? Это так-то вы себя оправдываете? – Я повернулся к людям, окружившим меня и державшим клинки наготове. – Знает ли хоть кто-то из вас настоящую причину, почему она приказала убить
– Болван. Он бы предал нас в ту же секунду, когда Трин подошла бы к его границам.
– Тогда зачем вы послали меня к нему? – с нажимом спросил я. – Зачем заставили меня…
– Потому что мне нужно было послать того, от кого таких убийств больше всего ждали. По всей стране рассказывают легенды о Фальсио Храбром, Фальсио Убийце герцогов. А Фальсио – болван.
– Значит, вы отправили меня на смерть? Или просто хотели подставить меня?
– Нет, тупица… Я подняла восстание среди жителей Карефаля, потому что знала, что Исолт отправит тебя подавить мятеж. И когда он послал тебя…
– Ваши убийцы собирались покончить с Исолтом.
– А ты бы в это время находился рядом с его рыцарями, поэтому никто бы не поверил, что в этом замешаны плащеносцы. Но я не ожидала, что ты окажешься таким болваном и в самом деле уговоришь крестьян сложить оружие.
– Поэтому вы поехали туда и дали им новое, – сказал я. – Вы приговорили их к смерти.
– Не будь таким болваном, черт побери. Думаешь, у меня есть лишнее оружие на случай, если они продадут то, что я им уже дала?
Она говорила вполне искренне, но я все еще помнил тяжелый дух дымившихся трупов, лежавших в куче на главной площади. Многие из них сжимали в руках стальные мечи, которые от жара прилипли к ладоням. Значит, она лжет, но зачем, если я скоро умру? Но если это не она вооружила жителей Карефаля, то кто?
– Отряды Исолта уничтожили бы их, – сказал я.
– А, так это сделали Черные табарды. Думаешь, для мертвых карефальцев есть какая-то разница?
– Тогда, получается, вина лежит на том, кто в самом начале поставил их в такое положение.
Швея издала отрывистый смешок, больше похожий на лай.
– Ну хоть в чем-то мы с тобой согласны, Фалькио. Думаешь, я бы стала поднимать их на восстание, если бы не твое проклятое геройство в Рижу? – Она начала медленно аплодировать. – Поздравляю, Фалькио! Ты и есть причина всего произошедшего с начала и до конца. Все это стало возможным лишь благодаря тебе.
Я пропустил это мимо ушей и обратился к ее плащеносцам:
– Гордитесь собой? Эта безумная старуха превратила вас в убийц.
Некоторые засмеялись, но Швея жестом приказала им замолчать.
– Парень, думаешь, ты такой умный, но ведь ты же так и не догадался, не правда ли?
– Зачем? – спросил я. – Зачем вы все это делаете? Вы же ввергнете страну в гражданскую войну. Каким образом это поможет Алине взойти…
Швея взглянула на девочку, которая прижималась к ее ногам и жалко всхлипывала; старуха погладила ее по спутанным волосам.