Тень с Севера
Шрифт:
– …твоя кровь не прольется в воду.
– Что это означает? – хмыкнул Дарри. – Или теперь ему не умываться?
Старший Хальфинн открыл глаза и почесал в затылке.
– Тролли его знают. Само на язык прыгнуло… Когда гибнет корабль в морской сече, вода вокруг него кипит от акул. Думаю, морская нечисть чует кровь еще сильнее. Так что твоя Славейн пожалуй что и права, призывая тебя не ходить в море…
Арнгриму же вдруг представился сошедший ледник. Ободранная спина и руки, капли крови, утекающие вместе с тающими глыбами льда прямо во фьорд, а потом – в великий океан…
–
Муж ее уже лежал, вытянувшись и ожидая, пока впитаются целебные мази.
– Завтра непременно принесу щедрые жертвы Всеотцу, – продолжала она, – что уберег твое тело от ран…
Едва не задремавший Арнгрим распахнул глаза и приподнялся на локте.
– Не надо, – резко сказал он. – Вышние боги тут ни при чем! Если, конечно, не сам Всеотец спустил на меня тот ледник!
– Что ты такое говоришь?! – ужаснулась молодая женщина.
– Сегодня на горе Исцеления боги вновь не ответили мне, – ответил Арнгрим. – Они не приняли мою жертву! А на пути домой я едва не погиб. Я-то молил их о помощи, стоя у Небесного порога, словно жалкий трэль! Видно, надо было не молить, а вышибить двери!
Жена горестно покачала головой и задумалась.
– Но что ты будешь теперь делать?
– Пойду в Ярен. Надо предупредить отца. Крум прав, ледник тает и уже начал разрушаться. Будут еще обвалы. А если он сойдет сразу весь – по фьорду пойдет большая волна. Ярен просто смоет…
– Муж, тебя не станут слушать! Родные изгнали тебя…
– Я должен пойти и хотя бы попытаться. Все же там мои отец и братья.
– Весь город сойдет с ума, если ты заявишься туда среди бела дня!
– Пусть сходит. Кто боится Арнгрима Утопленника – тем хуже для них!
…На рассвете следующего дня, когда Арнгрим, зевая, собирался в Ярен, старый ховгоди стоял около херга. Склонившись, он со страхом смотрел на свою находку. Вчера он ее не заметил, а может, она появилась тут ночью… В лужице морской воды, в которую обратилась кровь Арнгрима, плавала длинная полупрозрачная чешуйка. Годи не знал рыбы, которой принадлежала такая чешуя. Впрочем, для любой она была слишком крупной.
Глава 7
Волчье взморье
По долгой холодной рыбной реке Винье шли чередой кожаные лодочки – легкие, будто лепестки. В них сидели и гребли удивительные маленькие люди. А может, и не люди, а духи. Племена, обитавшие по берегам реки Виньи – те же рыболовы-суряне, чьи серые избы появлялись и исчезали за речными излучинами, – при виде лодчонок хмурились, плевали наземь и поспешно хватались за обереги от сглаза.
– Вы только гляньте – печоры вышли из своих холмов! На полночь перебираются… Не к добру!
Диковинный, скрытно живущий маленький народец повсеместно считался скорее нежитью, чем
Иногда маленького земляного жителя можно было встретить в глухой чаще или на болоте. Но чтобы печоры по реке сплавлялись – такого еще свет не видывал!
А беловолосые большеглазые коротышки-сихиртя знай себе проплывали мимо на своих скорлупках – мимо деревень, мимо рыбных затонов, дальше и дальше на север.
– Смотрите, – говорили люди, – чудь подземная из наших краев уходит!
– Как красиво! – стоя на косогоре, в восторге воскликнула Кайя. – Это и есть земля наших предков?
Перед ней сияла, переливалась синевой полноводная река. Пожалуй, самая большая из всех, какие изгнанники-сихиртя встречали в своих странствиях. Винья – так называли ее местные жители. «Единая».
– Еще нет, – сказал Лемми. – Мы сперва по реке пойдем, потом мимо островов, а потом уж…
Он указал на север, куда река несла свои прохладные воды.
– …прямо к Змееву морю!
Кайя покивала со значительным видом. Она много слышала о Змеевом море, соленом и бескрайнем. Она даже родилась на его берегу, но давно забыла, как оно выглядит.
– Огляделась?
– Ага, – кивнула Кайя. – Сурянских изб не видать. Собак не слышно.
– Хвала Моховой Матушке, хоть сегодня переночуем спокойно! – явно повторяя за кем-то из старших, воздел руки Лемми. – Ну, теперь полезли вниз, к воде. Глянем, вдруг там чужие сети стоят…
Девочка и мальчик стояли на высоком берегу реки – маленькие, белоголовые, с прозрачными светлыми глазами. Яркое весеннее солнце успело докрасна обжечь их бледные щеки. Кайя в свои двенадцать казалась сущим ребенком. Мальчик, носивший счастливое имя Лемми – «Проблеск в тучах», – старался держаться важно, словно взрослый, но выглядел еще младше. Оба были худыми, недокормленными – как, впрочем, все бродяги-сихиртя.
Позади них берег поднимался цветущим лугом до темной опушки леса. Внизу, в укрытой глинистыми обрывами заветери, устраивались на ночевку родичи-сихиртя. Кайя видела, как они привычно быстро ставят палатки из шкур. Три десятка остроносых кожаных лодок сушились, вытащенные на песчаный берег. Эти лодки – сихиртя называли их керёжами – порой служили и санями. Недавно еще сихиртя не плыли на них по течению, а шагали на лыжах по тающему снегу, пока рядом ездовые лайки тащили лодки, загруженные домашним скарбом.
– А я все думаю, почему старейшины решили вернуться домой? – проговорила Кайя, пока они искали вдоль крутого берега место для удобного спуска. – Разве наши родные места не захвачены злыми духами?
– Домой?! – Лемми даже споткнулся от такого предположения. – То место навеки проклято! Мы ищем другое. Где нет злых и сильных лесных племен. Где никто больше не будет гнать нас прочь, где нас будут защищать…
– Защищать? – с недоумением повторила Кайя. – Кто ж нас станет защищать? Кому мы нужны?