Тень сбитого лайнера
Шрифт:
– Суд был?
– Дали им срок, – подтвердила она.
– Что-то быстро! – Кирилл удивился расторопности прокуратуры.
– Спешили очень, – пояснила девушка. – Ведь до этого тянули почти два месяца. Я знаю, что у следователя, который начинал вести это дело, сейчас неприятности.
– Я проходил мимо. – Булат посмотрел на окна третьего этажа. – Думаю, дай позвоню.
– А что вы здесь делаете?
– Ничего. Я сегодня в некотором роде бомж. Вот и решил побродить по Москве.
– Что-то случилось? – В голосе Кати появились нотки
– Нет, что ты, – улыбнулся он. – Просто так вышло. Не могу сегодня попасть домой.
– Вот что, приходите ко мне! – заявила девушка.
– Как ты это себе представляешь? Взрослый мужчина является ни свет ни заря к девчонке, которая ему в дочери годится. Да тебя твоя хозяйка за дверь в два счета…
– Умерла хозяйка, – сказала Катя, не дав ему договорить. – Представьте себе, ее дочь приезжала и разрешила мне пока пожить у нее бесплатно.
– Ты случайно не черный риэлтор? – пошутил он.
– Вы снова за свое? Ее дети ждут, когда придет срок оглашения завещания. Я у них вроде сторожа. Так что приходите. Три комнаты. Разве я не могу родственника приютить?
– Здесь печенье и сахар. – Катя тронула рукой навесной шкафчик над раковиной. – В холодильнике есть салат. В обед разогреете рис…
– Погоди, не трынди. – Булат отхлебнул чая. – Ты сама сказала, у тебя короткий день. Значит, обедать будем вместе. – Он обвел взглядом тесную кухню. – Где у тебя картошка и мясо? Я приготовлю.
– Ничего не надо! – заявила она. – К тому же я практически дома не ем, поэтому продукты не держу.
Булат знал, что Катя просто экономит, и твердо решил сходить в магазин, как только она уйдет. Ему нужно было купить бритвенный станок, кое-какое белье и пару газет с объявлениями о сдаче жилья. Не будет же он стеснять девушку.
Все время, пока Катя собиралась на работу, Булат пил чай. Дело было вовсе не в жажде, просто он не мог снять даже ветровку, в которой пришел, ведь под ней, за поясом, был пистолет. Что она тогда подумает? Присутствие в доме вооруженного человека, которому ко всему негде ночевать, до смерти напугает девчонку, и без того натерпевшуюся. Наконец Катя ушла.
Булат прошел в комнату, где на диване уже лежала стопка чистого белья. Прежде чем снять куртку, он выложил на стол пистолет и стал освобождать карманы от ненужного хлама, который ночью достал из почтового ящика.
«И чего я всю ночь этот мусор таскал и не выбросил?» – подумал он и увидел письмо.
Кирилл уже забыл, когда последний раз получал их, и никак не мог взять в толк, от кого оно. В Ростове, откуда было отправлено это послание, у него отродясь никого не было. Неразборчиво написанная фамилия – то ли Сиганенко, то ли Сидоренко – ему и вовсе ни о чем не говорила. Булат повертел конверт в руках, удивленно хмыкнул и сел в кресло.
«Может, почтальон что-то напутал и не в тот ящик положил?» – подумал он, но номер квартиры был его.
Теряясь в догадках, отставной офицер вскрыл конверт.
«Здравствуй,
– Олеся! – прошептал Булат. – Не может быть!
Все еще не веря своим глазам, он схватил конверт, лежавший на столе, и еще раз посмотрел обратный адрес.
– Конечно! – прошептали его губы. – Какой Сидоренко? Супруненко!
Олеся ворвалась в его жизнь за полгода до окончания училища. Дело у них шло к свадьбе. Булат задумался, кто у него будет свидетелем, и познакомил невесту с Тарасом Супруненко.
Они были, как говорится, неразлейвода. Этот черноволосый парень с первого курса был соперником Кирилла в спорте. Оба занимались офицерским многоборьем и нередко выступали друг против друга. Борьба на соревнованиях шла с переменным успехом. Но Булат и в страшном сне не мог представить, что друг заберет у него самую главную победу, в прямом смысле слова уведет девушку прямо из-под венца.
Все случилось у дверей загса, где они договорились встретиться, чтобы подать заявление. Олеся объявила, что свадьбы не будет, села в такси и оставила изумленного Булата на тротуаре переваривать услышанное. Вернувшись в училище, он получил второй удар. Тарас странным, глухим голосом предложил ему выйти поговорить.
По иронии судьбы они попали служить в одну часть. Всем им хотелось, чтобы время зализало раны. Внешне, наверное, так оно и выглядело. Булат старался скрыть чувства, ставшие еще сильнее. Он продолжал так любить Олесю, что даже женился только из-за того, чтобы не тяготить ее своим одиночеством. Каких усилий ему стоило делать вид, будто все прошло! Что он испытал, когда крестил их сына!
– Сколько лет прошло! – пробормотал Булат и снова осторожно взял в руки письмо Олеси.
Оно постепенно наполнило его тоской и тревогой. Нет, того, что он подспудно ожидал, не случилось. Олеся по-прежнему любила Тараса. Более того, это был крик о помощи. Друг попал в беду. Тарас оказался в украинской армии, попал в зону так называемой антитеррористической операции и не имел возможности оттуда выбраться.
Булат сложил письмо, сунул в карман рубашки и задумался. Что делать? Нет, ответ на этот вопрос однозначен. Нужно ехать к Олесе и узнать подробности. Потом, по всей видимости, придется продолжить путь на Украину.
К обеду кухню заполнил запах борща, курицы, тушенной в духовке, и жареной картошки. Кирилл, чисто выбритый и отдохнувший, с удовольствием резал салат, когда с работы вернулась Катя.
– Значит, вы все-таки решили похозяйничать! – Она шумом ворвалась на кухню, поставила на стул пакеты с продуктами.
– Надо же чем-то заняться.
Девушка открыла кран, торопливо помыла руки, вытерла их и развернулась к нему.
– Дайте сюда!
– Держи! – Он вручил ей нож и опустился на табурет. – Значит, скоро тебе придется искать себе жилье?