Тень скандала
Шрифт:
Щеки Грейс порозовели. Она открыла рот, чтобы дать ему отповедь. Но что толку? Рэнс всегда говорил, что думает, и обладал почти сверхъестественной проницательностью.
Она резко выдохнула.
— Я только что похоронила своего жениха, Рэнс, — напомнила она, — точнее, похоронила бы, если бы имела возможность пойти на похороны.
Рэнс улыбнулся.
— Это упрек моему дерзкому языку? — поинтересовался он. — Или себе самой за то, что влюбилась? В любом случае это пустая трата времени, Грейс.
— Рэнс, хватит! —
Он снова рассмеялся и схватил ее за руку.
— Ей-богу, вы дочь собственного отца, — сказал он, заставив ее сесть. — Хорошо. Я перешел границы. А теперь выслушайте меня, я постараюсь быть серьезным.
Грейс устремила на него вопросительный взгляд.
— Oui. Я вас слушаю.
Рэнс отпустил ее руку.
— Как бы ни сложились дела, не говорите Нейпиру, что мы друзья, — предупредил он. — Он терпеть меня не может.
— Почему же? Вы давали ему советы на любовной почве? — Рэнс нахмурился, и она сдалась. — Ладно. Извините. Так почему он ненавидит вас?
— Увидеть меня осужденным и приговоренным к виселице было апофеозом карьеры его отца, — сказал Рэнс. — Его самым большим достижением на поприще социальной справедливости. Разумеется, в его представлении. Но, по правде говоря, я был всего лишь костью, которую бросили безумной толпе радикалов и чартистов. Подачкой, которая должна была продемонстрировать, что даже высокородный джентльмен может быть привлечен к ответственности за нарушение закона.
Глаза Грейс расширились от ужаса.
— Из вас сделали козла отпущения? — прошептала она. — Это стоило вам восьми лет, проведенных в легионе. Долгий срок, Рэнс. Большой пласт жизни.
Он пожал плечами.
— Нейпиру не понравилось, что приговор отменили, а мотивацию его покойного отца поставили под сомнение. — Он улыбнулся и вскочил на ноги. — Хватит предаваться воспоминаниям.
Грейс тоже встала.
Он схватил ее руку и поцеловал.
— Вряд ли мы увидимся, Грейс, пока ваша ситуация не разрешится, — сказал он. — Но если я все же понадоблюсь вам, пришлите мне весточку. Я остановлюсь в клубе, пока не найду подходящее жилье, чтобы остепениться.
Грейс покачала головой:
— Вам это не грозит.
Он рассмеялся, выйдя вместе с ней в холл.
— Пожалуй, вы правы. А вы никогда не будете нуждаться во мне. Вы сейчас в хороших руках — и куда более влиятельных, чем мои.
— Правда?
Лицо Рэнса помрачнело.
— Нейпир не решится тронуть его, — уверенно отозвался он. — Во всяком случае, без могущественной и надежной поддержки, ибо второго шанса Рутвен ему не предоставит. И он это понимает.
В этот момент на лестнице послышались неспешные шаги, и появился лорд Рутвен, облаченный в черный фрак. Его немыслимо черные волосы были зачесаны назад, влажные, как после мытья. С жилетом из кремового шелка и крупным рубином, сверкающим на мизинце,
— А вот и ты, Эдриен! — задушевно воскликнул Рэнс. — Кстати, совсем забыл. У меня есть несколько плохих новостей для тебя.
Рутвен приподнял свои черные брови.
— Любопытно.
— Белкади выселил тебя из гостевого номера, — сообщил он. — К нам прибыл с визитом деревенский падре из Линкольншира, старый приятель Сатерленда. А второй номер занял я, ты уж извини, старина.
Рутвен перевел взгляд с Рэнса на Грейс и обратно.
— Какое удивительное совпадение, — натянуто произнес он. — Бывают же чудеса на свете.
Этим вечером Рутвен присоединился к семье за обедом — впервые после прибытия Грейс на Гросвенор-стрит. За столом почти никто не разговаривал, не считая Лукана, который оживленно рассказывал о боксерском матче, который он собирался посетить на следующий день. Приезд лорда Лейзонби, казалось, наложил незримый отпечаток на Анишу и ее брата, и Грейс не могла не задаваться вопросом, в чем причина.
Она рано поднялась к себе и написала Фенелле письмо в слабой надежде преодолеть отчуждение, которое возникло между ними. Она писала, как обрадовалась встрече с Анной и Элизой, и выразила надежду, что они обретут счастье в своем новом доме. Затем, подумав, она порвала письмо и бросила обрывки на тлеющие угли. Ее дружба с Фенеллой закончится, только если полиция не поймает настоящего убийцу. Отчасти она винила в этом Нейпира, который, по всей видимости, не счел нужным скрывать свои домыслы.
Как ни ужасно, ни один из обитателей дома на Белгрейв-сквер не прислал ей даже короткой записки с выражением сочувствия. А она была так привязана к ним. Наверное, все пришли к одному и тому же выводу — не без помощи Нейпира. Она была помолвлена с Холдингом, и у полиции имелось письмо, где он отрекался от нее, что могло послужить мотивом для убийства. Должно быть, это восстановило против нее домочадцев, что неудивительно, ибо кто-то очень постарался, чтобы свалить вину на нее.
Ее снова охватил страх. Грейс легла в постель, вспоминая последнюю встречу с Нейпиром.
«Мне двадцать шесть лет, мистер Нейпир, — сказала она, — и я отчаянно хочу иметь семью. Итан предложил мне войти в его семью и стать матерью для его дочерей. Возможно, даже иметь собственных детей. Я бы сделала все, чтобы сберечь это».
Даже для ее собственных ушей эти слова звучали косвенным обвинением. Нейпир наверняка запечатлел их в своей черной папке, чтобы использовать против нее. Неудивительно, что Рутвен приказал ей ничего не говорить. Порой у нее возникало ощущение, что единственное, что удерживает ее от нервного срыва, — это его доверие и сила. И сегодня, когда ей на мгновение почудилось, что она может потерять это доверие, она чуть не сломалась.