Тень скитальца
Шрифт:
Он сильно рисковал, соглашаясь на мои сумасшедшие авантюры.
Но в глубине души он понимал, что я прав. Он чертовски устал от дела Блейка и от этой церкви.
Эта проблема, как опухоль, росла и отравляла организм Бобби, и он осознавал, что её пора вырезать.
Мы сидели перед церковью в темноте спустя почти два после смерти Блейка.
Ночь была холодной и сырой. Огромную, нависшую над нами готическую церковь обвивали тени.
Её острый шпиль, казалось, пронизывал похожие на
Ещё одна ночь ожидания.
Иногда мне казалось, что только этим я и занимаюсь.
Из-за своей работы я был, как и Скиталец, преимущественно ночным существом.
Такова была моя жизнь: ночь сменяла ночь, пока я практически не забывал, как выглядит и чем пахнет день.
– Сколько у них времени?
– спросил Бобби.
Я вытащил сигарету.
– Немного... Совсем немного.
Но всё оказалось не так.
Ожидание было невыносимым, и я почти жалел, что не отправился внутрь.
Может, те парни и отлично задерживали преступников и выбивали из них признания, но сейчас они должны были столкнуться с чем-то совсем для них новым.
Новым для всех нас.
Скиталец тьмы. Не человек.
– Что-то... Что-то происходит, -услышал я, как прошептал один из патрульных.
Так и было.
Я сначала не мог понять, что случилось, но чувствовал, как меня прошиб пот.
Было такое же ощущение, как перед грозой, когда падает столбик атмосферного давления.
До сих пор дул холодный ветерок; несильный, но заметный.
И вдруг он прекратился.
Наступила полнейшая тишина, как на кладбище.
Воздух стал тяжёлым.
Нас окутала горячая волна воздуха, которого ещё пять секунд назад не было.
Я чувствовал, будто этот жар просачивается через землю.
А за этим последовал внезапный кисловатый запах, напоминавший плавленую проводку.
В толпе за заградительными барьерами пронёсся ропот.
Я слышал, как несколько причитавших женщин начали молиться дрожащими голосами.
– Какого хрена..., - произнёс Бобби.
В церкви что-то происходило.
Полагаю, именно оттуда и начались все эти атмосферные возмущения и аномалии.
Изнутри до нас донеслось рычание, треск, скрип, словно ломались старые потолочные балки либо сама церковь грозилась вот-вот вырвать себя из земли.
Мы услышали гул, словно здание поднялось кверху, а затем вновь опустилось наземь.
Земля сотряслась от удара.
Шпиль содрогнулся.
Послышался звон осколков и треск.
Церковь начала раскачиваться из стороны в сторону, обломки кирпича падали на поросшую сорняками землю.
Словно началось землетрясение, и здание может развалиться в любой момент.
Стёкла в окнах начали трескаться, опоры подкосились и сломались, а причудливая
Я услышал выстрелы. И затем - тишина.
На нас налетел порыв горячего, сладковатого, неприятного воздуха, напоминавшего по запаху подгнившее и разлагающееся мясо. Несколько человек упали на колени.
Бобби по громкоговорителю призывал своих людей вернуться.
Но это было бесполезно, потому что в этот момент, поднялся оглушительный, громовой вопль, низкий и раскатистый, как пароходная сирена, отдававшийся эхом в ночи.
Все заткнули уши.
Звук шёл от церкви. Это было сочетание сирены воздушного налета и гортанного рёва чудовища, от которого начинали кровоточить разрывающиеся барабанные перепонки и трескались окна в патрульных машинах.
– Включайте освещение!
– прокричал Бобби.
Патрульные включили фары и прожекторы, превращая мрачную ночь в яркий полдень.
Свет прожекторов охватил церковь, и мы все увидели, как ходил ходуном шпиль, и как бежали трещины по старой каменной кладке.
Люди в толпе кричали, и я слышал, что некоторые из копов начали молиться.
Не прошло и пяти секунд с тех пор, как мы включили прожекторы, как снова послушался вопль, но на этот раз - усиленный десятикратно.
Лобовые стёкла трескались, люди кричали и плакали; какофония звуков волной прокатилась над крышами Провиденса.
Мы увидели фигуру, бегущую через двор церкви. Коп. Один.
Он спотыкался, как пьяный, и прикрывал лицо рукой от бьющего в глаза света; наверно, у него было чувство, словно он смотрит на солнце.
И пока он бежал, двойные дубовые двери церкви распахнулись, и из них вырвался поток воздуха, пахнувшего поджаренной плотью.
Это было похоже на ураган из пепла, обломков и пыли.
Раскалённый и тошнотворный.
Порыв ветра опрокинул копа на землю, и мы слышали, как он заорал.
– Там в темноте что-то есть!
– прокричал он.
– В темноте... Что-то вышло оттуда... Что-то вышло из темноты и схватило их, просто всех их схватило...
Он пытался подняться на ноги, но ветер сбивал его, а форма трепыхалась и хлопала по телу.
Мы едва могли что-либо разглядеть, когда в лицо ударил горячий, зловонный воздух с мелким песком.
Все свечи и факелы в толпе были задуты.
Запах был невероятно мерзкий... Запах разложения, рвотных масс, опаленной плоти и ещё десяток других, который мой мозг даже не мог описать.
Но больше всего мне запомнилась сухая, пыльная вонь старости, азота и песка, запах сгнившего савана и вещей, похороненных в гробницах на бессчётные века.
Словно сейчас перед нами открылся склеп, запечатанный столетия назад.