Тень стрекозы
Шрифт:
— А не староват ты для всего этого?
— Для чего? — вроде бы обиделся он.
— Ну, для крыш, подвалов и прочего.
— Так ведь нужда заставляет. Не по собственному желанию…
— А по божьей воле, — подсказала я.
— Вон там беседка, за деревьями нас вряд ли увидят.
Беседка с вазонами по углам выглядела образцово, скамейка в ней тоже оказалась в полной сохранности. На ней мы и устроились.
— Ну вот, дорога далеко, мы их увидим, они нас не сразу. Можно поговорить.
— Валяй, я слушаю, — кивнула я.
— Слушает
— Продолжай изнывать, потому что никаких дел у меня нет. Парней вижу впервые и очень сомневаюсь, что им нужная.
— Ты же журналистка, может, какой матерьяльчик собираешь, который мог не понравиться Меченому.
— Кто такой Меченый?
— Корчит из себя крутого, а сам ишачит на дядю по фамилии Строев. О таком тоже не слышала?
— Нет, — покачала я головой, но теперь приглядывалась к Пашке и слушала его с удвоенным интересом.
— Тяжелый случай.
— Ты так и не сказал, сам-то чего от них бегаешь?
— Деньги должен.
— Сколько?
— Две тонны.
— Немного.
— Как для кого. Где их взять-то?
— Зачем же занимал?
— Не занимал, — вздохнул он. — Проиграл. Фатально не везло.
— А теперь Гризли за тобой охотится?
— Не каркай, — одернул он. — Гризли такой ерундой не занимается. У него дела покруче. Говорят, он даже на Меченого поплевывает, считает, что они вроде как на равных. Но когда я сегодня этих двоих увидел, то перепугался. Хрен знает, вдруг все-таки за мной.
— А почему «похоронная команда»?
— А до тебя не дошло? Потому что им человека убить — раз плюнуть.
— И эти типы зачем-то увязались за мной. Ужас.
— Что-то ты особо испуганной не выглядишь, — сказал Пашка недовольно.
— Это по глупости, — утешила я. — Когда начну соображать, с какой стати они на меня тратят свое драгоценное время, непременно испугаюсь. Ну что ж, спасибо за интересный вечер.
Я поднялась со скамьи, а Пашка несказанно удивился:
— Куда это ты?
— В гостиницу. Мне спать пора.
— Ты что, с ума сошла? А как же эти?
— Хоть убей, но пока я не вижу причины их бояться. Прежде чем оттяпать мне руку, они должны хотя бы сказать за что.
— Ты морочишь мне голову, — недовольно заметил парень.
— Зачем? Ты же мой спаситель. Я готова открыть тебе душу, но там ничего интересного.
— А зачем ты вообще сюда приехала?
— Подругу у меня убили.
— Что?
— Что слышал. Несколько месяцев назад. Журналистка Светлана Старостина. Газеты читаешь?
— Ох ты, черт… И что тебе это убийство? — заволновался он.
— Само убийство ничего. Хочу написать о Светлане, о ее жизни. Собираю материал.
— И ты еще говоришь, что понятия не имеешь…
— У тебя есть причины думать, что Меченый причастен к ее убийству?
— Ну.., если парни за тобой топают. Я бы на твоем месте хорошо подумал, стоит ли
— Спасибо, займусь этим на досуге. Я не сдала тебя ментам, а ты меня спас от злодеев. Надеюсь, теперь мы в расчете.
— Я тебя провожу, — поднимаясь со скамьи, сказал Пашка. — Ты выглядишь такой беззащитной… — Тут он потрогал свой нос и добавил:
— Пока не познакомишься с тобой поближе.
— Ты оставил меня без денег, и я малость огорчилась. Зато я накормила тебя ужином.
— Ладно, мы квиты. А ты занятная. Другая девчонка принялась бы кудахтать: «Что же делать?» и все прочее, а ты спокойненько двигаешь в гостиницу.
— Это же по глупости, а не от избытка отваги.
В переулке мы задержались — джипа возле гостиницы не было. Вряд ли Гризли затевал военные действия, скорее просто намеревался проследить, чем я занимаюсь. Однако присутствие по соседству похоронной команды все-таки тревожило. Возле дома Агнессы видели троих парней на иномарке… Правда, это был не джип, но все равно мне стало тревожно. Убийство Агнессы зверское. А к чему такая жестокость? Что это, акт устрашения или парни просто психи, которым нравится кровь? Однако одно с другим не вяжется: если Меченый не причастен к убийству Светланы, значит, и Агнессу ему нет смысла убивать. Или есть? Я тяжко вздохнула.
— Хочешь, останусь у тебя? — спросил Пашка, расценив мой вздох по-своему.
— Вы что, сговорились, что ли?
— В каком смысле?
— Пока, — махнула я рукой. — Старайся не увлекаться азартными играми.
В номер я все-таки входила с осторожностью. Но на сей раз обошлось без гостей. Я прошлась, постояла у окна, потом включила свет. Вдруг навалилась страшная тоска. Моя поездка сюда, да что там — сама моя жизнь показалась ненужной.
— Вот только этого не хватало! — с досадой буркнула я и пошла в душ.
В девять утра меня разбудил Ковалев.
— Есть новости, — сказал отрывисто. — Заеду через полчаса.
Пришлось подниматься. К его приходу я уже чувствовала себя вполне сносно, даже успела позавтракать в кафе, тут же, в гостинице. В дверь постучали, я крикнула «да», и Ковалев вошел.
— Дверь лучше запирать, — заметил ворчливо.
— Я тебя ждала.
— Все равно лучше запирать.
— Новости опять скверные? — приглядываясь к нему, задала я вопрос.
— Нормальные. Сделали вскрытие, и оно подтвердило диагноз врачей. Но вдова вице-губернатора настаивает на том, что его отравили.
— Выяснили, что он делал накануне?
— Всю последнюю неделю расписали по минутам.
— И что?
— Теоретически, конечно, могли отравить, — пожал он плечами. — Во вторник он был в японском ресторане в компании своего приятеля Дмитрия Федоровича Гусельникова.
— Чем интересен этот Гусельников?
Ковалев вновь пожал плечами.
— Да ничем особым. Бизнесмен средней руки, занимается строительством. Они вроде бы школьные приятели.