Тень Уробороса (Лицедеи)
Шрифт:
Тупик. Громадный пустой зал. Совсем пустой.
На полу, на небольшом возвышении, («типа алтаря», как выразился рядовой Хоуп) цветными камнями было выложено девять ровных кругов, один в одном, точно их выводили циркулем. Внешний — из черных кристаллов, похожих на каменный уголь; затем шел голубой, из бирюзы или подобного ей минерала, изумрудный, желтый, дымчато-серый из обсидиана, красный, сапфирно-синий, серебристый и желтовато-серый, наподобие кошачьего глаза. Центр состоял из покрытого слоем пыли золотого диска диаметром около двадцати футов. Долго спорили, настоящее ли это золото.
Послышался гул. «Бакс, уйди оттуда!» — предупредили ребята, которым почудилось, что своими действиями сержант привел в активность какой-то неведомый древний механизм, а подобное (если опять же вспомнить поделки индустрии развлечений) всегда чревато бедами для незадачливых исследователей.
Бакстер не послушался, только проворчал что-то о трусливых койотах.
По мнению наблюдателей, звук был такой, будто кто-то одновременно катнул боулинговые шары сразу на нескольких дорожках. Но, завороженный блеском золота, сержант не спешил покинуть опасное устройство.
Пол под ногами моих ребят слегка дрогнул. Хоуп говорил потом, что это было похоже на землетрясение. И еще — катящиеся «шары» словно рухнули в одну «лузу».
Бакстер исчез. Буквально вмиг растворился в воздухе. Исчезновение сержанта невозможно было не связать с золотым диском в центре девяти кругов. Все тут же решили побыстрее убраться оттуда.
«Смотрите: шары!» — крикнул Хоуп.
Лучи фонариков скрестились на основании «подиума». И только теперь все увидели то, что не заметили вначале.
Явно выкатившийся из-под диска (дыра уходила куда-то в глубь возвышения), перед ребятами лежал гладкий темный шар, действительно по размерам напоминающий боулинговый.
Прикасаться к нему они не решились. Хватило и пропажи Бакстера.
Я принял решение отправляться на поиски сержанта. Несмотря на заверения ребят в том, что Бакс никуда не «проваливался», а именно исчез, растворился в воздухе, как в сказочных фильмах, я был склонен считать, что нашего алчного товарища все-таки занесло в какую-нибудь из потайных нижних галерей пирамиды. Коварные кемеяне (таково было древнее название предков нынешних египтян — коптов) способны на все. Я уже не раз сталкивался с хитроумными изобретениями фараоновских архитекторов.
Собственно, благодаря Бакстеру, блуждая по многочисленным коридорам разрушенной пирамиды, мы и обнаружили раненного сержанта Харриса, одного из участников группы «Дионис». Он лежал почти без признаков жизни. Поначалу мы приняли его за труп. Я осмотрел его и обнаружил, что он еще дышит. Его нужно было срочно госпитализировать, а потому я лишь заглянул в тот зал. Круг действительно существует.
А Бакстер… Я обнаружил его в прошлом году в одной из психиатрических лечебниц Нью-Йорка. Добиться от него, поседевшего и напуганного, какой-то внятной информации я не смог. Мне сообщили только, что его доставили с Востока —
На этом запись в «электронном дневнике» обрывалась.
Я была поражена. Поражена и написанному, и первой возникшей у меня мысли: это выход, это наше спасение. Но выход из чего? Спасение от чего? От Третьей мировой?
Меня лихорадило все утро. Квентин проснулся и потребовал еды. Я попробовала кормить его, но он отталкивал ложку, выгибался на стульчике и всяческими иными способами выражал свое недовольство. Чутко спавший отец пришел мне на выручку, принес ему бутылочку с молоком, затем приехала няня, и я смогла ненадолго забыться сном.
Мне снился мир, где люди не убивали друг друга. Но их гуманность объяснялась вовсе не тем, что они стали светлыми и чистыми, аки роса, а потому, что над каждым из них висел Дамоклов меч: если убьешь, умрешь и сам. Войн не было, но были жестокие и изощренные интриги. Люди покорили пространства, но не смогли покорить самих себя. Они стали не хуже и не лучше — просто другими. Многое изменилось, и я никогда доселе не видела столь логичных, длинных и подробных снов. Разве только… во время родов? Те незнакомые лица…
Меня разбудил поцелуй Луиса. Я потянулась к нему.
— Теплая… — заметил он. — На улице — бр-р-р-р! Ну и лето! Я не пустил няньку гулять с Квентином…
— Луис, что ты увидел в той египетской пирамиде? Что это за круг? Не верю, что ты не докопался до сути после всего, что случилось с Бакстером…
Он кивнул и лукаво посмотрел на меня.
— Луис! Ну Луис! — я засмеялась и шлепнула его по плечу, чтобы не придуривался. — Я уверена, что вас с Кристианом свел секрет, который вы разгадали в той пирамиде.
— Тепло, детка! Тепло!
— Луис! — я грозно нахмурилась.
— Я все ждал, когда ты наткнешься на этот файл… Хотел, чтобы ты составила непредвзятое мнение… В той пирамиде на камне, о котором рассказывали мне солдаты, было написано приблизительно следующее: «Малек проглочен будет рыбой, а рыбу хищник схватит тут же, акула хищника погубит и будет съедена людьми. Их, в свою очередь, отправят на корм малькам и крупным рыбам»…
— И что это может значить?
— Это теория Маркова-Фридмана{1}. Ее доказательство. Как тебе?
— Маркова-Фридмана? Я не слышала об этой теории.
— Это то, что я искал всю жизнь, Кейт… Помнишь, как мы были с тобой возле того заброшенного здания в Буэнос-Айресе? Это то самое чувство, которое всегда жило внутри меня… Не знаю, откуда это пришло ко мне. Кажется, я с этим родился. Сколько себя помню, я был уверен, что в каждой частичке, составляющей наш мир, есть такая же огромная Вселенная, как наша. Вроде русской матрешки: открываешь одну — в ней вторая. Открываешь вторую — в ней третья… Другое дело, что по этой теории конечного этапа нет, и «самое ничтожное звено в конце причинно-следственной цепи становится превеликим». Змей Уроборос, Кейт! Змей, кусающий себя за хвост!