Тень Уробороса. Эпоха лицедеев

Гомонов Сергей

— Ничего, зато ты была бесподобна!

Жена скептически скривила рот:

— Я так не считаю! Ну что, вы определились — кто из троих пришедших может быть «Мистером Икс»?

— А как тебе суши? — любознательный Порко всегда был неравнодушен к гастрономическим вопросам.

Фанни показала, что еще немного — и ее стошнит. Из кабинета вышла Джоконда, с которой мы только что просматривали транслируемые напрямую из ресторана сцены встреч «Авроры» с подозреваемыми.

— Никто из троих не раскололся… — продолжала Фаина.

— Даже более того, — вставила Бароччи. —

Юджин уже подал Фридриху рапорт о твоем странном предложении. Так что Савойски реабилитирован процентов на девяносто. Впрочем, его я подозревала менее всех. Он сержант и не имеет доступа к Спектру Данных. А «жучок» — имел.

— Не проще подсунуть всем шестерым «Видеоайзы»? «Жучкам» — «мух»? А?

— Фаина, — я постарался успокоить ее и погладил по плечу, как излишне возбужденного больного. — Это нереально. У нас у всех стоит антисистема.

Но жена была непреклонна:

— Вывести ее из строя, перепрограммировать наконец!

— Это нереально, — согласилась со мною Джоконда. — Далее. Ольга Ванкур и Луиза Версаль пока не настучали на тебя, но не забывай, что Ванкур — «провокатор». И, скорее всего, она взяла тебя на заметку. Не удивляйся, если она отныне будет сама искать с тобою встреч: карьеристка еще та, мечтает о повышении и капитанских нашивках. Так… Луиза Версаль — темная лошадка, что есть, то есть…

Витторио захрустел шоколадной оберткой: его стеснял запрет на щелканье орешков, так что на время пребывания в нашем с Фаиной доме он изменил рацион. Жена застонала и бросилась в ванную. Чез снова отвесил Порко подзатыльник. Тот с набитым ртом издал возмущенный вопль, дескать, за что? Как всегда, тише и прилежнее всех вел себя молчаливый Марчелло. По нему вообще никогда не поймешь отношения к происходящему. Тоже своего рода «темная лошадка».

Итак, наше прилежание практически не увенчалось успехом. Если не считать выведенной из игры Авроры, которая, насколько я понял, погоды не делала и в той «шахматной» партии была пешкой. Она не знала никого, кроме Тимерлана Соколика, связующего звена между нею и Хозяином. Возможно, что на отрезке «Тимерлан — Заказчик» находилось еще несколько «узловых станций» в лицах пока не известных нам исполнителей. Таиться и дальше от генерала Калиостро не стоит: все, что можно было сделать посредством наших жалких силенок, мы сделали. Если уж даже «Черные эльфы» оказались бессильны, то тут уж увольте!..

— Уберите к чертовой матери все съестное из этого дома! — закричала Фаина.

Через приоткрытую дверь ванной комнаты доносился плеск воды.

— Порко! Убирайся из этого дома, — Чезаре поднялся. — Джо, мы в машине.

Я заметил, как их глаза встретились. Бедняга Ломброни: она к нему совершенно равнодушна! И, похоже, он полностью отдает себе в этом отчет, ни на что не надеясь. Если Фанни я понимал хотя бы наполовину, то Джоконду не понимал вовсе — ни в чем, что не было связано с логикой. К счастью, наши с нею интересы совпадали как раз в той точке, где был нужен только разум.

— Джо, задержишься на пару минут?

Она равнодушно бросала стрелки-дартс в мишень на стене и лишь повела плечом. Я набрал номер

пенсильванских родственников Пита. По траурному убранству развернувшейся передо мной комнаты мы с Джо убедились, что Маркус нам не соврал. Да и глупо было бы с его стороны обманывать меня в таких вещах.

— Миссис Маркус, — обратился я к матери Питера, смуглокожей пожилой брюнетке с громадными черными глазами. — Это капитан Калиостро. Примите мои соболезнования и извините за беспокойство, но Питер уже доехал?

— Да, мистер Калиостро, — сурово промолвила она. — Пригласить?

— Да, конечно, — и, когда женщина отошла в сторону, я со значением взглянул на Джоконду; та делала вид, что ее мои переговоры не интересуют.

На голограмме возник Питер. Он выглядел куда более подавленным, чем его мать:

— Дик? Чего там у вас стряслось?

— Ничего.

Маркус перевел дух. Очевидно, с моим появлением он решил, что я собираюсь отозвать его в Нью-Йорк.

— Я хотел уточнить, успеешь ли ты завтра вернуться? Ну, чтобы не было накладок…

— Конечно, успею. У меня и обратный билет уже взят.

— О'кей, Пит! Держись там смотри!

— Давай, — вяло промямлил он и отключился первым.

Я повернулся к Джоконде и выползшей из ванной жене:

— Хреново работаем.

— Карди, ты свинья! — икнув, сообщила мне Фанни и тяжело упала обратно в кресло. — Я тебя ненавижу…

Не нравится мне, когда она бросается такими заявлениями! Даже в шутку…

Скрипнув зубами, я уговорил себя сдержаться и не одергивать ее в присутствии посторонней. Но погасить вспышку доводами рассудка было трудно. Джоконда непонятно улыбнулась:

— Кошмарных снов вам, господа!

— И тебе ни дна, ни покрышки! — парировала жена с такой же улыбочкой.

Я с трудом, но разглядел, как из глаз Фаины вырвалось недоброе пламя и как Джо с легкостью погасила колыхнувшее воздух марево, не подпустив его к себе. А потом женщины засмеялись. Особенно Фанни — своим заливистым и заразительным «А-ха-ха-ха!»

Джоконда исчезла.

— Она хоть и стерва, но мне нравится… — призналась гречанка, мучительно ворочая головой на валике кресла. — Черт возьми, я никогда больше не соглашусь на пытку едой!

— Китайцы пытали водой, японцы — едой. Что поделать — Восток! Да, я хотел бы тебя попросить, дарлинг: не распускай язык, если мы с тобой не одни.

— Что?! — Фанни так и подскочила, тут же забыв о своем «несварении». — Что ты сказал?! — ее голос стал тоненьким-тоненьким и язвительно взвился до небес.

— Я говорю о работе.

— О, да! Престиж, как же! Карьерист! Я буду говорить то, что считаю нужным, и тогда, когда считаю нужным!

— Джипси! [8] — возмущенно вырвалось у меня: она умеет довести до белого каления.

8

Джипси — так по-староанглийски назывались цыгане, которых в древней Европе считали выходцами из Египта («gypsy» — производное от «Egypt»).