Тень Уробороса. Эпоха лицедеев

Гомонов Сергей

— Что это такое? — спросил он.

Все сильнее выгибался дугой горизонт, и синий цвет заливал теперь всю видимую поверхность планеты.

— Океан. Всемирный Океан, — сказал Антарес, считывая что-то с маленького приспособления и абсолютно не интересуясь происходящим за пределами флайера. — Так он здесь называется.

— Вода? — Элинор видел воду только в виде дождя и еще в виде речки. Но та речка была узенькой, глинисто-серого цвета.

— Так. Зил, слушай меня. Ты будешь жить в моем доме. Тебе предстоит делать то, о чем я тебе скажу. Выходить за пределы моего поместья

в одиночестве я тебе запрещаю. Считай, что законы монастыря для тебя немного смягчились, а пространства — расширились. Ты должен постоянно находиться под рукой и являться по первому зову. Все понятно?

— Да, господин Антарес. А что мне нужно будет делать?

— Охранять одного… — посол замялся, окинул монаха взглядом с головы до ног, — одного человека.

Флайер опустился на землю, разрисованную ярко-белыми полосками.

Машину Антаресу подали прямо на взлетное поле. Посол затенил стекла автомобиля, чтобы назойливый свет не мешал работать. Элинор разочарованно отстранился от окна: снаружи ничего не стало видно.

Наконец автомобиль остановился. Водитель, тоже «синт», вышел наружу — открыть дверь пассажирам.

Антарес и его гость пошли по выложенной каменными плитами дороге к светлому дому в конце парка. Кругом, покачивая макушками и шумя сочно-зеленой листвой, высились незнакомые деревья.

Внезапно двери дома раскрылись, и на ступеньки выбежал народ. Элинор заметил, что все это искусственные существа — такие же, как слуги на катере, пилот флайера и водитель автомобиля Антареса. Но вот телосложение у половины этих «синтов» отличалось от привычного фаустянину. Проходя мимо них, выстроившихся вдоль дорожки и кланявшихся хозяину, послушник с любопытством разглядел одно из таких «нестандартных» созданий.

На этом «синте» было надето что-то вроде короткой, подпоясанной белым кружевным фартучком рясы очень странного фасона. Бедра существа, едва прикрытые подолом, казались шире нормальных человеческих. Но больше всего послушника удивили небольшие вставки в районе груди: под синей тканью топорщилось два холмика. Ну и мода! Элинор усмехнулся. Неужели они считают, что это красиво?

— С возвращением, господин Антарес! — наперебой говорили «синты».

— Максимилиан! С возвращением, дорогой! — вдруг раздался высокий мелодичный голос.

Элинор вздрогнул. В проеме распахнутых дверей стоял… стояло…

Юноша не понимал, кто это. Оно являлось человеком, не «синтом». При его появлении слуги замолчали, словно по команде. Оно было во всем светлом: в белых облегающих брюках и серебристо-кремовой блузке, небрежно завязанной под грудью. Под грудью?..

При ярком свете Тау тонкая узорчатая ткань просвечивала насквозь. Да и кроме этого узла блузку ничего не удерживало на теле существа. И то, что Зил принял у «синта» за нелепые вставные «холмики», у звонкоголосого чуда оказалось частью тела. Упругие, тяжелые, покачивающиеся в такт ходьбе полушария магнитили взгляд, и еще под воздушно-серебристым орнаментом одежды было видно нежно-розовые маленькие бутоны, которые…

Элинор отогнал нахлынувшую ниоткуда жаркую «волну», не позволил ей ударить в голову.

А заодно привычно подавил незваную и очень сильную щекотку в паху.

Что это означает? Кто это?

Существо в полупрозрачном одеянии подпорхнуло к Антаресу, обвило золотисто-смуглыми руками шею посла и поцеловало прямо в… в губы.

— Я рад, что ты дома, дорогая, — небрежно бросил посол. — Мне сейчас нужно отлучиться. Вот тебе твой охранник. О нем я и говорил.

«Дорогая», кем бы она ни была, оглянулась и сделала вид, будто только-только заметила Элинора. Хотя юноша чувствовал, что краем глаза она не переставала изучать его с первой же секунды своего появления. Зачем ей нужно это притворство, фаустянин не понял.

Посол вправил в глаз нечто очень маленькое, тихо заговорил с кем-то невидимым и направился к дому. «Дорогая» подошла к Элинору, который теперь старался не смотреть на ее тело. Заслонившись ладошкой от солнечных лучей, поприветствовала:

— Привет, фаустянин! Муж рассказывал мне о вас, — очаровательно-нежное лицо улыбнулось, а пальчик свободной руки вскинулся вверх, к небу. — Как тебя зовут?

— Ах, да! Извините, минуточку! — Антарес выглянул из-за двери и быстро, с нетерпением, проговорил: — Это Зил Элинор, послушник из монастыря на Фаусте. Это — моя жена, Сэндэл. Да, господин Лассаль, простите… Да, хорошо… — голос удалился.

Сэндэл скорчила рожицу, показавшуюся фаустянину одновременно и смешной, и милой.

— Макси всегда так «любезен». Да ну его! — она сурово поглядела на прислугу. Тон ее стал раздраженным: — Ну, и что вы пялитесь? У вас нет дел?!

Создания тотчас разошлись в разные стороны. В тот момент, отметил Зил, красавица стала очень похожа на Антареса.

— Зил, мне очень приятно приветствовать тебя на Эсефе. Я никогда не видела живого монаха!

Зил слегка испугался: неужели ей показывали только мертвых монахов?!

— Хм, а ты, наверное, впервые видишь женщин, — продолжала щебетать Сэндэл, потом почему-то погрозила ему пальцем: — Слышала я о вас кое-что! Слышала!

Элинор подумал, что чем-то провинился перед нею, но чем — так и не понял. Сэндэл, однако, тут же улыбнулась и поманила его в дом.

— Что означает — «жена»? — тихо спросил он, входя за хозяйкой в прохладный зал.

Сэндэл пропустила его вопрос мимо ушей:

— Да, вот теперь у тебя появится работа. Ты будешь охранять меня.

— От кого? — не понял Элинор.

— Не знаю, — беззаботно ответила красавица. — Макси считает, что я нуждаюсь в охране. Наверное, боится, что у него похитят такое сокровище, как я! — ее смех был грудным и заразительным, и Зилу снова пришлось подавлять в себе незнакомые ощущения, стараясь при этом не выдать их и вежливо улыбаться в ответ. — На самом деле я и правда не знаю, Зил. Он сказал только, что самые надежные воины-охранники — это монахи Фауста. И задался целью заполучить одного из них в услужение. Вот, а им оказался ты. Чему я очень рада. Ты мне нравишься. Ты симпатичный. У вас там все такие? Ой, Мирабель, принеси нам по стакану воды с лимоном! Тебя сейчас переоденут, Зил. Какой у тебя размер одежды?