Тень Уробороса.Фарс
Шрифт:
Мысли пожилого магистра метались, словно у юнца. Он крепко, до боли, зажмурился, желая убедиться, что все это не кошмарный сон, а ужасная явь.
Иерарх, Благочинные и Агриппа покинули зал через единственные двери. Магистр едва переставлял ноги, следуя за величавым Эндомионом, и посторонился, пропуская Диэнуса, приглашенного к свидетельскому барьеру.
Почти вслед за ними вывели закованного Вирта.
Внезапно юноша, невзирая на боль от обжигающих вериг, дернулся к Агриппе:
— Святой отец! Святой отец, вы нашли Зила? Скажите только,
— Я не знаю, мой мальчик, — магистр охватил руками его истерзанные запястья и, как мог, погасил боль от ожогов.
Слыхано ли? Теряя весь мир, этот человечек, еще ребенок по сути своей, думает о друге, а не о том, что его ждет за порогом Пенитенциария, его отныне постоянной обители! Они в Хеала все такие…
И Агриппа снова зажмурился, а когда открыл глаза, Вирта уже уводили.
«За что вы его так, Владыко?» — хотел спросить Агриппа своего старшего брата. Но не спросил.
Вместо этого он вышел вслед за Иерархом под дождь и сел во флайер.
— С возвращением из Внешнего Круга, магистр, — произнес Эндомион, когда аппарат уже поднялся в воздух, плавно повернул и метнулся в сторону Епархии. — Итак, по вашему ответу приговоренному я понял, что миссия была безуспешна…
Агриппа слегка развел руками.
— Вы не желаете или не можете говорить, Агриппа? — холодно уточнил светлейший.
— Простите, Владыко… Я, откровенно говоря, потрясен вердиктом, вынесенным вами этому мальчику.
— Все же это не аутодафе, магистр.
— В чем разница?
Эндомион слегка улыбнулся — тонко-тонко, крепко сжатыми губами.
Внизу мелькала бесконечная унылая равнина, похожая на улыбку Иерарха, серую и безрадостную.
— Максимилиан Антарес потерял вашего Элинора, я верно понял?
— Да, Владыко. Потерял.
— Вам не следовало возвращаться ни с чем, Агриппа.
Да, хватило и недолгого отсутствия. Магистр вспомнил чистые, но воспаленные от слез глаза Вирта, заглянувшие в самую его душу. Вот какими бывают глаза обреченного…
— Вы вернетесь на Землю и отыщете бывшего послушника Элинора, слышите, магистр? Считайте это предписанием консистории. В моем лице.
Агриппа кивнул.
— А сейчас мне очень хотелось бы услышать ваш рассказ об этих биороботах, — продолжал Эндомион.
— О каких биороботах, светлейший? — недопонял магистр.
— Тех, которые считают себя нынешними людьми. Я предпочел бы рассказ самого Элинора, варившегося во всем этом много лет, но за его отсутствием готов выслушать вас.
И Агриппу пронзила ясная и острая, как стилет, мысль. Мысль, перевернувшая все его представления о духовенстве Фауста. Озарение, открывшее магистру тайну согласия Иерарха на продажу Зила Элинора во Внешний Круг…
2. Колумб
Сон Фанни. 10 июля 1001 года.
…Снилось мне престранное. Я точно знала, что мне это снится, но в то же время принимала самое деятельное участие в происходящем.
Я очутилась вдруг на совершенно
Со мной рядом через контрольный пункт шла Полинка. И я воспринимала все это как должное. По крайней мере, в тот момент…
Воздух был напитан каким-то знакомым запахом, напомнившем мне о лаборатории моего папаши.
— Сера, что ли? — покривилась я, осматриваясь по сторонам.
Земляне отнюдь не поскупились в средствах, отгрохав колумбянский космопорт. Впрочем, судя по всему, они не поскупились ни в чем: вдалеке виднелся город, жить в котором вполне комфортно смогли бы даже исполины.
Это был космопорт государства Раек, а наш с Буш-Яновской путь лежал в Даниилоград, где располагался местный Разведотдел, и затем, скорее всего, в Город Золотой — столицу Райка. Непогрешимое чувство юмора создателей здешней цивилизации заставило меня ухмыльнуться. Назвать раем провонявшую серой планету могли только земляне. Очень может быть, что даже наши с Полькой соотечественники.
Ну, неважно.
— Благодарю за помощь, Фанни, — мурлыкнул подле меня знакомый голосок.
Я обернулась, краем глаза отметив, что Полина уже получила наши вещи и подзывает к ним андроида-транспортера. А рядом со мной, красиво поставив на мраморную ступень лестницы точеную ножку, видневшуюся в разрезе длинного платья, красовалась Сэндэл Мерле. Конечно же, в компании с Валентином Буш-Яновским. Вид у Сэндэл был несколько заискивающий, и я прекрасно знала, отчего. Она многозначительно повертела в руках ту самую шкатулку.
— Надеюсь, мы с тобой по-прежнему подруги, mon ami! — с оттенком пафосности добавила она.
Буш-Яновская просигналила мне, указывая на тыльную сторону кисти: «Время!»
— Счастливо отдохнуть, Сиди, Валя, — а затем, не сдержавшись, я все-таки ввернула, глядя прямо в неестественно-синие глаза этой стервы: — Adieu! Береги бранзулетки, сестра Евтерпы и Пегаса.
Валентин как-то очень странно посмотрел на меня, и я нашла его взгляд знакомым. Но не Валькиным. Однако раздумывать об этой парочке у меня не было ни времени, ни желания. Нас ждали в Даниилограде.
Едва я, догоняя Полину, ступила на скользящее полотно, мы услышали за спиной какой-то стук. Эхо загромыхало под потолком циклопического сооружения, словно колесница обозленного языческого бога.
Посетители космопорта оборачивались, оглянулись и мы с Буш-Яновской.
Видимо, как-то неловко повернувшись, Сэндэл все-таки выронила свой чертов футляр, и ее фальшивые драгоценности разлетелись по гладкому полу павильона. Андроид-уборщик тотчас кинулся помогать Валентину отыскивать бижутерию, Сэндэл же, раздосадовано повертев в руках поданную ей шкатулку с полуоторванной крышкой, выругалась и теперь уже намеренно разбила эту дрянь об пол. И снова на стук обернулось все присутственное общество. А Сэндэл удалялась прочь, пиная осколки.