Тень в отражении, или как выжить, путешествуя по фантастическим мирам с мужем и кошкой
Шрифт:
То, что я увидела, меня, мягко говоря, удивило:
Посреди большой черной комнаты полукругом стояли люди в черных балахонах. В центре же находился облаченный в черный латекс Джинтон! Стоя на четвереньках, он мотал головой, подпрыгивал, а вскоре взвыл в четвертый раз. После этого мужчина неожиданно успокоился и, встав на ноги, начал интеллигентно бродить взад-вперед и толкать пафосную речь.
– Да озарится ваш млечный путь искаженной Тьмою, о братья мои и сестры! Ибо грядет день, коего наш народ ждал тысячелетиями, коей наши предки желали увидеть больше всего не свете, и кое предстоит увидеть
– Авэкус! – подхватила толпа с таким рвением, которому позавидовали бы и фанаты Третьего Рейха, орущие в лучшие годы «Хайль Гитлер!».
– Осталось всего девятнадцать дней, девятнадцать закатов и рассветов, после которых наступит Пришествие! И тогда откроются все до единого волшебные зеркала! Если это свершиться, о братья мои по вере, если ничто не помешает, если Тень Искажения останется в зеркалах на момент затмения… тогда она сможет свободно путешествовать из мира в мир: когда угодно, как угодно и куда угодно, ибо ей ведомы все дороги! Авэкус Эспириен!
– Авэкус Эспириен! – блаженно воскликнула зигующая толпа.
– Однако же, нам предстоит выдержать серьезное испытание! – строго протянул Джинтон. – Эти четверо попаданцев не должны покинуть наш мир. Они ищут Зеркальщика, а он ждет их! И если они найдут его раньше срока, все пропало! Зеркала нельзя уничтожить просто так – в них можно хоть ракеты запускать, на стекле и царапинки не останется. Но этот чертов стервец знает способ разбить их! А если хоть одно из них будет уничтожено, всему конец! Великие зеркала станут просто стекляшками, их магия будет утеряна, путешествовать между мирами больше не представится возможным, а Зеркальный коридор навсегда останется запечатанным, без единого входа и выхода! И там, в этой бесконечной слепящей белизне, Тень Искажения будет обречена на вечные скитания! Мы не должны допустить этого, не должны! Авэкус Тибиритус!
– Авэкус Тибиритус! – грозно отзиговала толпа.
– Но мы обязаны действовать осторожно, – вел дальше Джинтон. – У одной из них его перстень! И нельзя исключать вероятность того, что он как-то отреагирует, попробуй мы применить к ним силу. Зеркальщик установил правила, главное из которых – он не вмешивается лично, пока никто из Посвященных напрямую не вмешивается в Игру грубой силой. Пока что он придерживался этого правила и полостью возложил все на волю команд. И остальные Посвященные, в конце концов, сумели остановить другие команды, придерживаясь правил и влияя только лишь на их волю. Чем же мы хуже, братья мои? Неужели мы не сумеем также справиться с командой, которая досталась нам? Подумайте только, мы станем теми, кто остановил последнюю команду! Мы должны задержать их в своем мире, не прибегая к грубой силе, и тогда Тень Искажения получит свой подарок, о котором даже не догадывается: абсолютную свободу! Авэкус Императос!
– Авэкус Императос! – радостно воскликнула толпа.
– Не дадим же им продолжить участие в Игре и пройти сквозь зеркало! Искушайте их, запутывайте, угрожайте им… все в наших руках. Тьма на нашей стороне! Авэкус Архасис!
– Авэкус Архасис! – подхватила толпа, в то время как я, умудренная горьким опытом, сделала вывод, что пора сваливать, о чем немедленно сообщила своим спутником языком истерических жестов.
Согласно
Несколько минут спустя двери кабинета, некогда являвшегося центром нашего внимания, открылись, и из них гуськом вышла толпень людей в белых халатах. Их лица светились сдержанностью, скептицизмом и чрезвычайной ученостью. Потому было крайне сложно поверить в то, что совсем недавно все они, стоя в черных балахонах, зиговали во славу неведомой хрени из волшебных зеркал.
Подловив момент, я подала остальным знак следовать за мной и бодро вышла из-за угла, излучая высшую степень дружелюбия.
– День добрый! – весело улыбнулась я, миленько махнув ручкой.
– О, да, добрый… какая неожиданная встреча! – растерялся Джинтон, заметив нас. – Какими судьбами? Не ждал увидеть вас здесь.
– Меня тут все один научный интерес не отпускает, – сообщила я с совершенно непосредственным, и даже глуповатым лицом. – Вы ведь будете не против, если мы проведем с зеркалом один эксперимент?
– Эксперимент? – замялся Джинтон. – Эм… понимаете, это, конечно, можно, но не сегодня.
– Ясно… тогда завтра можно?
– Возможно… – еще больше замялся собеседник, прекрасно понимая, что с завтрашнего дня зеркало можно будет активировать.
– Не волнуйтесь, мы не собираемся вас покидать! – заверила я. – Мила и Влайд тоже передумали и решили остаться вместе с нами. Все-таки не стоит больше открывать зеркало.
Какой бы ни была миссия, но если то существо ворвется в какой-нибудь мир… это того не стоит. И я рада, что смогла убедить Милу оставить эту затею.
– Вот как? – вздохнул Джинтон, искренне пытаясь скрыть свое недоверие.
– В общем, я хочу кое-что проверить. Разумеется, под присмотром ваших ученых!
– Ну, думаю, это можно будет устроить, – наконец согласился Джинтон, видимо, руководствуясь желанием не вызвать у нас лишних подозрений. – Приходите завтра после обеда.
– Спасибо! – радостно заулыбалась я и, помахав на прощанье, потопала к лифту.
Действуя по схеме «улыбаемся и машем», мои спутники последовали за мной. Что тут скажешь, выходить к ним сейчас было рискованно. Но если бы мы сбежали, так с ними и не повидавшись, Джинтон наверняка бы догадался, что мы подслушали их черное-пречерное совещание, просто переговорив с охраной, которая сообщила бы, что мы заходили в здание и направлялись в хранилище.
– Так и знала, что наша привычка рассказывать все каждым хранителям зеркал в посвященных мирах однажды вылезет нам боком! – пробурчала я, когда все мы пересекли порог моего дома.
– Мило, в общем, – фыркнул Женя. – Мало того, что нас на какую-то великую миссию по спасению вселенной подрядили, так это еще и, оказывается, было задумано как игру-развлекаловку! Эдакое реалити-шоу под попкорн для зажравшихся скучающих божеств!?
– И не говори, – вздохнула я. Не знаю, как выглядит этот Зеркальщик, но в данный момент мне при мысли о нем вспоминается знаменитая маска, которая грубым голосом говорит: «Юля, я хочу сыграть с тобой в игру».