Тень в зеркале
Шрифт:
За дверьми послышался какой-то шум. Нелисса, до того тихо что-то говорившая остальным старейшинам, облокачиваясь на стол, с трудом поднялась на ноги и теперь стояла покачиваясь, опираясь на свою палку.
«Она выжила из ума и ничего не понимает, — с ужасом подумал Лиан. — Она признает Карану виновной, даже не выслушав ее!» Он перевел взгляд с Нелиссы на Феламору, которая стояла, впившись в перила балкона.
За закрытыми дверями послышались топот, крики и вопли. Потом в двери стали колотить. Стражник распахнул двери, и в зал вбежал высокий
— Война… — прохрипел он.
Тиллан поспешно пробрался по рядам вперед. — Что случилось, гонец? Что случилось?
— Война окончена, — повесив голову, проговорил гонец. — Наша армия разбита. Иггур стоит у южных ворот, которые почти некому защищать. Туркад пал.
Крики затихли. Ливень, бушевавший целый день, внезапно прекратился. Феламора спустилась с балкона и подошла к Председательнице Старейшин. У Феламоры был взволнованный вид, и она все время озиралась. Тензор, прищурившись, следил за ними. Все посмотрели на Нелиссу, которая с трудом проговорила хриплым голосом:
— Наше решение заключается в следующем: Тензор, твои аргументы весьма вески. Зеркало принадлежит тебе по праву, но как же мы можем его тебе вернуть?! Аркимы уничтожены, а мы оказались в ужасном положении. Мы внимательно прислушались к твоим предостережениям и к предостережениям Феламоры, но нам и самим известен наш враг, его имя Иггур. Мы сохраним у себя Зеркало до тех пор, пока война не завершится, а наш противник не будет побежден. Тиллан, твой поступок нельзя назвать безупречным, и мы делаем тебе выговор. И все же мы знаем, что ты никогда не забывал об интересах Туркада, и поэтому ты не будешь наказан.
Наступила полная тишина. Никто не шевелился и ничего не говорил. Все повернулись к Тензору. У него с лица исчезло отчаяние, место которого заняло отсутствующее, потерянное выражение, но он решительно стиснул зубы и что-то беззвучно пробормотал.
Мендарк встрепенулся и забрался на помост.
— У собравшихся в этом зале достаточно сил, чтобы сдержать даже Иггура! — воскликнул он. — Наша сила в нашей слабости. Давайте забудем о наших разногласиях и объединимся против него. Когда мы с ним справимся, у нас будет время подумать о Зеркале.
По залу пробежала волна одобрения. Теперь все повернулись к Тензору. Феламора, задрожав, сделала шаг вперед. Тензор поник, изобразил на лице вымученную улыбку и наконец склонил голову в знак согласия. Таллия едва слышно перевела дух. Обстановка в зале несколько разрядилась.
— Карана из Баннадора, — сказала Нелисса ледяным тоном, — в другой ситуации мы заточили бы тебя в темницу, но сейчас идет война, Туркад в страшной опасности, измена может породить новую измену, и мы не можем щадить предателей. Выведите ее и немедленно умертвите, — приказала Нелисса стражникам, рубанув ладонью воздух.
Мендарк снова вскочил на ноги.
— Тайный
— Приговор вынесен, Мендарк, — суровым тоном проговорила Нелисса. — Ты всего лишь рядовой гражданин Туркада, и тебя обвиняют в оскорблении Великого Тайного Совета. Уведите и его тоже! Бросьте его в подземелье! Заседание Тайного Совета завершено. Поспешим же спасать то, что еще можно спасти.
Феламора смотрела на Карану, понимая, что победила, но не испытывая от этого особой радости.
Карана взглянула на Лиана, и у него перед глазами закрутился водоворот образов: он сам, распростертый у ее ног в свете костра среди руин, каменное выражение лица Караны, управлявшей лодкой, которую, сразу после гибели Раэля, подхватило стремительное течение Гарра, их трапеза в Шазмаке тем вечером, когда Карана была счастлива, как дитя, Карана, дразнившая его в лодке во время бегства из Нарна… Эти образы постепенно слились в нынешнюю Карану.
«Не грусти, — казалось, говорила она ему. — Нам бывало хорошо вместе, но пришла пора проститься».
Карана улыбнулась Лиану такой нежной, любящей улыбкой, что у того подступил комок к горлу.
К Каране подошла стража. Тензор с удрученным видом понурил голову:
— Прощай, дитя мое! Мне очень жаль. Стражники подхватили Карану под руки и повели к дверям, за ней уводили и Мендарка.
Лианом овладела слепая ярость. У сидевшего рядом с ним высокопоставленного городского чиновника был церемониальный меч, и хотя Лиан никогда в своей жизни не пользовался таким оружием, он протянул к нему руку, готовясь бросить вызов Тайному Совету и погибнуть, защищая Карану.
Таллия схватила Лиана за руку и прошипела: «Перестань!» — но тот так сильно оттолкнул ее, что она упала со скамьи.
— Плевал я на туркадские традиции! — сквозь зубы пробормотал Лиан. Меч оказался у него в руке, и Лиан напрягся, готовясь ринуться на верную смерть в самую гущу стражников.
Затем наверху, на балконе, послышался какой-то шум, и Феламора громко воскликнула:
— Это ты, Магрета?! Наконец-то! Скорей сюда!
Все посмотрели вверх. Магрета подошла к перилам и откинула капюшон. Ее блестящие каштановые волосы рассыпались у нее по плечам, как складки темного шелка. Она перегнулась через перила, и все увидели ее вспыхнувшие ярким светом засверкавшие наподобие рубинов темно-красные глаза.
Она смотрела прямо на Феламору с выражением яростной решимости на лице. Она открыла было рот, но так и не заговорила.
Тензор присмотрелся к Магрете, у него на лице отразилась лихорадочная работа мысли.
— Что это, новое нашествие каронов?! — воскликнул он. — Этого только не хватало!
Он простер руку в сторону Магреты, но потом снова опустил, словно ему недостало мужества. Феламора приблизилась к Нелиссе. Тензор стоял понурив голову, его тело сотрясала крупная дрожь; резкое движение Нелиссы заставило его насторожиться.