Тень в зеркале
Шрифт:
— Я — Карана Элинора Мелузельда Ферн из Баннадора, — сказала она, отчетливо и горделиво перечисляя свои имена. Ферн — фамилия ее матери, Элинорой звали когда-то жившую среди аркимов легендарную красавицу, на которую, по мнению отца, Карана была похожа, а Мелузельда было ее третье имя. — Мой отец Галлиад погиб, и я разыскала его народ.
Карана была точной копией своей трагически погибшей бабушки, Мантиллы, которую по-прежнему помнили и любили в Шазмаке, так что при виде девочки аркимы не смогли удержаться от слез, и, хотя она все же кое в чем отличалась от них, они полюбили ее не только за то, что в их жилах текла кровь одних предков, но в первую очередь за то, что она была очень хорошим и славным
Эти картины из прошлого немного подбодрили Карану, и она снова начала размышлять о том, как бы ей выбраться из подземелья. Такой лабиринт, состоявший из бесчисленных туннелей, строившихся и перестраивавшихся на протяжении сотен лет, мог иметь множество выходов. Она пыталась припомнить рассказы Магреты и то, что вообще когда-либо слышала о Фиц Горго. Но Магрета не очень-то распространялась даже о тех вещах, которые Каране следовало бы знать.
Думай же! Думай! Аркимы были замечательными инженерами и строили не на века, а на целые тысячелетия. Фиц Горго был похож на Шазмак, который Карана знала как свои пять пальцев. В этих подземельях должны были стоять большие водяные насосы, печи для разогрева воды и проходить канализационные трубы. Разумеется, здешние насосы давным-давно сломались, а починить их вместе с прогоревшими печами было некому. Но канализационные трубы огромной клоаки Фиц Горго никуда не могли деться. Только бы их найти! Главная труба наверняка выведет ее к устью реки.
Туннель, по которому шла Карана, закончился глухой стеной. Такой же стеной закончился и другой туннель, в который она свернула. Было похоже, что все выходы в этой части лабиринта замуровали. Наконец она добралась до какого-то перекрестка и повернула в тот проход, который понравился ей больше остальных, но, пройдя еще двадцать или тридцать шагов, она замерла на месте. В коридоре кто-то негромко переговаривался. Карана присмотрелась и увидела, как по широкому проходу, в котором она только что стояла, движутся две фигуры, одна высокая и худая, а другая приземистая и грузная. Ей показалось, что высокое существо повернуло голову в ее сторону, когда очутилось напротив входа в туннель, где она притаилась, однако девушка была уже довольно далеко, вжалась всем телом в каменный пол, и свет лампы ее не достиг.
Существа удалились. На этот раз Карана не испытала прежнего панического страха. Может быть, это были не вельмы? Девушка бросилась в глубь туннеля. Ей нужно было любой ценой найти спуск к реке.
Издалека снова донесся глухой лязг цепей, но замерзшая, уставшая, голодная и испуганная Карана не обратила на него вообще никакого внимания. Спотыкаясь, она ковыляла вперед, уже не заботясь о том, куда идет, лишь бы не сидеть на месте. На перекрестках она поворачивала направо или налево наугад, повинуясь шестому чувству, пока через много часов после восхода солнца (хотя она и не могла знать об этом в подземелье!) наконец не нашла спуск в виде обычного люка в полу. Когда-то на нем была железная крышка, от которой остались только ржавые петли.
Карана на секунду достала шар и посветила вниз. На стене были уходившие в темноту изъеденные ржавчиной металлические скобы. Карана заколебалась было, но, заметив
Она уже начала надеяться, что все обойдется, когда наверху раздались голоса, свет стал ярче и на железных скобах появились чьи-то ноги. Потом Карана рассмотрела руку с лампой… Раздался хриплый возглас. Она увидела вторую руку, показывающую на следы ее ног, отчетливо выделяющиеся на илистом полу. Однако ее преследователи решили не спускаться вниз. Наверху раздался громкий скрежет, и стало совсем темно. Карана вылезла из колодца и подняла над головой шар. Люк, через который она сюда попала, накрыли каменной плитой. Она оказалась в мышеловке.
У Иггура невыносимо болели спина и ноги. После схватки с Магретой его старые раны словно пылали огнем. Ему хотелось только одного — лечь и дать отдохнуть своему измученному телу, но приходилось командовать вельмами. Они так рвались в бой, что он не мог сейчас проявить ни малейшей слабости.
От боли он говорил еще более отрывисто, чем раньше:
— Что значит «она скрылась»? Идиот!.. Где она?!
Непрошеные гостьи, дерзко бросившие ему вызов, явились совершенно не вовремя, почти подходили к концу приготовления к новой кампании, к походу на богатые восточные государства. Как же им удалось проникнуть в Фиц Горго?! И как он сам мог позволить скрыться этой козявке с Зеркалом, необходимым ему для того, чтобы следить за врагами, изучать их сильные и слабые стороны?!
— Ведь вас два десятка! — в ярости кричал он. — И вы не можете ее поймать? Эту мокрицу! Сопливую девчонку! — Нет, нельзя недооценивать даже самых ничтожных противников!
Вельм по имени Идлис, стоявший перед ним, не пытался оправдываться. Это вообще было не в характере вельмов. Он не стал напоминать Иггуру, что Карана выскользнула у него из рук, и все же напряженная поза Идлиса говорила, что оскорбления его задели.
— Мы не знаем, где она! — Его голос был похож на бульканье трясины, испускающей зловонные газы. — Там, где мы искали, ее точно нет. А искали мы уже почти по всему лабиринту. Она где-то в Скуррианской клоаке. Все выходы оттуда, кроме главного стока, замурованы. Но там искать очень трудно, а девчонка как в воду канула!
Иггур улыбнулся, хотя и понимал, что вельм, как и все его соплеменники, начисто лишенный чувства юмора, не пытался его смешить упоминанием о воде.
— Что находится над Скуррианской клоакой? — спросил он.
— Пустые склады и другие помещения.
— А что с главным стоком?
— На нем прочные ворота. Их проверяют каждый месяц.
В этот момент в комнату вбежала одна из работниц Иггура, молодая женщина в грязновато-желтой одежде. Ее осунувшееся лицо едва виднелось под широким капюшоном. На ногах были сандалии слишком большого размера, шлепавшие на бегу по пяткам. Переводя дух, она бочком приблизилась к Иггуру, стараясь держаться подальше от вельма.
— В чем дело, Долдоха?
— Она спустилась в клоаку через колодец в конце Хортийского туннеля.
— Так завалите колодец!
— Уже завалили.
— А вода?
Долдоха ответила не сразу, и Иггур заметил, что краем глаза она все время посматривает на Идлиса.
— Механизм сломался. Заслонку заклинило, и нам не сдвинуть ее с места.
— Когда обнаружили ее следы?
— Час назад… Но тебя нигде не было! — опасливо ответила Долдоха.
Иггур выругался и повернулся к Идлису: