Тень, ведомая Богом
Шрифт:
– Побойся Бога, – сказал царь.
– Не страшно, господарь. Я ада не боюсь, – мотнул он головой. – Да и не мне справедливость в нашем с Вуком споре искать, потомки наши сойдутся. Там и видно будет – на чьей стороне Бог.
– Чтобы потомки ваши сошлись, им надобно выжить. – Лазарь повернулся к нему спиной. – Им надобно выжить. – Он глубоко вздохнул.
– Вот это мы на поле боя и сделаем. – В шатер вошел Вук Бранкович. Он с презрением посмотрел на Обилича. – Мое войско знатное по левому флангу пойдет, и можешь быть уверен, господарь, не посрамим имени нашего.
– Да уж, перед турками не посрамите чести нашей. – Царь повернулся к ним, больно было ему смотреть на двух князей, двух друзей в такой вражде, будто
– Если есть что сказать – говори, – хмыкнул Вук. Милош смерил его взглядом и вытащил из-за пазухи свиток. Бранкович настороженно посмотрел на него, турецкий герб на нем был.
– Вот, господарь, этот свиток попал в руки моим воинам в Будве, но не мне он адресован. А князю Вуку Бранковичу.
– Вздор! – нахмурился Вук, но Лазарь взял свиток из рук Обилича. – От Якуба ибн Мурада Вуку Бранковичу… На престоле сербском тебе быть, и в этом я помогу тебе… Во время битвы решающей уведи свое войско с поля… – зачитал вслух несколько строк Лазарь и не мог глазам своим поверить. Глянул на Бранковича, тот заметно побледнел.
– Он дружбу с сыном султана водит, господарь, и твое место занять хочет…
– Молчи, Милош! – пытался взять себя в руки Вук. – Господарь! – бросился в ноги к царю витязь. – Сам Милош это письмо написал, не будут турки на сербском писать! Раздор он послан турками в наши ряды внести! А верность моя тебе и Сербии не знает преград!
– Целуй крест, коли правду говоришь! – протянул ему крест Лазарь, не в силах понять суть происходящего. Бранкович бросился целовать крест. Обилич недовольно покачал головой.
– Не было еще случаев, чтобы от поцелуев грешных крест рассыпался, – тихо проговорил князь. – И сейчас не будет. Вы мне не верите, а поцелуям Иуды как себе доверяете… И завтра уведет он войско свое, и проиграем мы, и останемся под турками ходить, покуда Бог другого не пожелает. – Обилич надел шлем, и облик его стал грознее прежнего.
– Поди прочь с глаз моих, – ответил царь. – Не рады тебе боле, изменнику.
– Завтра узнаете, что я Мурада убил, тем верность Сербии и вере нашей доказал. А он, – Милош кивнул на Бранковича, – навсегда предателем останется, пусть и на престоле сербском.
Князь Обилич вышел из шатра царя и направился к своему войску. Отыскал своего верного друга и соратника – Тихомира.
– Слушай меня, – тихо начал князь, – не быть тебе завтра на поле Косовом. Возьми сына моего и езжай с ним подальше от сих земель. Умри, но жизнь ему сохрани. В янычары я его не отдам, и рабом он ходить не будет.
– А жена твоя, Оливера, а дочери твои? Неужто их сберечь не хочешь?
– Оливера позаботилась о них заранее, туркам они не достанутся. Сама же она решила подле отца остаться. И так тому и быть. Мне Луны больше не увидеть и смеха ее больше не услышать. Прощай, друг!
– Прощай и ты! Знай, что никогда в твоей верности Сербии не сомневался ни я, ни кто-либо из воинов твоих! – бросил ему вслед Тихомир, радуясь в глубине души, что князь не обернулся и не увидел проступивших слез.
Несколько человек видели, как Милош попрощался с сыном, обнял его, прошептал что-то на ухо и покинул расположение сербских войск. Видели, как он безоружный пошел в сторону турецких шатров. Луна в ту ночь видела Милоша Обилича живым в последний раз.
Когда все стихло в лагере Лазаря, царь долго не мог уснуть. Он долго ворочался, пытаясь отогнать печальные мысли. Царь не верил в предательство Милоша, да и в то, что Бранкович может так с ним поступить, тоже не верил. Но больше всех забот заботила его судьба Сербии. В глубине души он понимал, что победить им не удастся. С этой тягостной мыслью он провалился в забытье. И приснилось ему, что идет по полю Косову, кругом тела воинов его, военачальников. Знамена их лежат в землю втоптанные, кровью обагренные. Шатры турок вдалеке,
– У тебя, царь, есть два пути. Первый – это победа и царство земное, которое продлится, покуда род твой живет. Второй путь – это Царство Небесное для всех сербов. Выбирай.
Лазарь осенял себя крестным знаменем перед Богородицей до тех пор, пока она не растаяла в воздухе. Царь сербский огляделся по сторонам и увидел, чем стали Балканы для мира, и было много боли. Плача над судьбой Балкан, он видел, что лишь поражение его на Косовом поле подарит Сербии и сербам силу и надежду справиться со всем грядущим.
На рассвете сербское войско вышло на поле Косово, а им навстречу вышло войско османское. Вглядывались воины в ряды турок, но султана нигде видно не было. Когда царь Лазарь вышел из своего шатра, к нему подскочил только что вернувшийся лазутчик.
– Господарь! Султан Мурад убит! Милош Обилич прокрался ночью в его шатер и заколол его кинжалом!
Лазарь замер на месте, сердце его сжалось от боли. Бранкович лишь ухмыльнулся.
– Царство тебе Небесное… сын мой, – прошептал Лазарь, взбираясь на коня. – Кто стал вместо Мурада? Якуб?
– Баязид убил Якуба, сам теперь султан.
– Безбожники… – покачал он головой.
Прежде чем вести войско в бой, Лазарь рассказал им свой сон и свой выбор. Тесть его Юг Богдан поддержал царя, и девять сыновей Богдана согласились. Воины албанского князя Юрия Кастриота молча поклонились в знак принятия выбора Лазаря. Верный витязь Баня Страхинич перекрестился и улыбнулся небу.
Когда красное солнце взошло над полем, тогда и началась великая битва. Поле черных дроздов медленно превращалось в поле убитых и раненых. Кровь всех воинов смешивалась, пропитывала собой землю, и багровой становилась вода в реке Ситнеце. Сталь гремела и оглушала. Битва длилась как-то немыслимо долго. Сначала войско сербское теснило воинство покойного Мурада, но победить никак не могли. Царь был в самом пекле сражения, его меч свистел в воздухе, разя врагов. Уже десятки турок полегли от его руки. Лазарь не чувствовал усталости, но все посматривал на небо – солнце перешло за полдень. Он окинул взглядом поле. Справа, рядом с ним, Страхиня мечом машет, головы османам одним движением сносит. Понимает царь, что сейчас витязем его только гнев и месть движут. За жену он свою мстит, за дом. Слева же воины Вука Бранковича стоят насмерть. Сам Вук сражается как в последний раз. Глянул царь в глаза зятю своему, и холодок по спине пробежал, что-то в этих глазах изменилось. Впереди же воины князя Београдского убивают турок десятками, но тех меньше не становится. На одного воина сербского по пять турецких! Но месть за командира своего выше смерти для них, за Обилича они сейчас сражались, за Сербию.
Солнце уже ко сну собиралось, а Видовдан все продолжался, и не было ему конца. Вороны кружили в небе над полем Косовым. Вдруг видит царь, что войско османское перешло в наступление, да и числом их не счесть. Туча, не иначе. Лазарь приготовился сражаться, он выставил меч вперед, щитом закрыл сердце свое. Конь его шипит и копытами землю кровавую топчет. Смотрит царь по сторонам, на войско свое, – и только сейчас заметил, что слева брешь в строю… нет там Вука Бранковича. Лазарь стал оглядываться по сторонам и только успел увидеть уходящие за горизонт знамена Вука. Предал его зять, как Милош и говорил. Страхиня и Богдан приказали сомкнуть ряды да заделать бреши. Без предателя справимся, думали они, крепче сжимая в руках мечи да копья. Смотрит царь вперед и видит, как Баязид гонит войско свое на них. Янычары с горящими глазами летят впереди. Уставшим сербским воинам с этой волной не справиться, но не сдаваться же туркам…