Тень Великого Древа
Шрифт:
Косматый буркнул:
– Чего не сделаешь ради трона.
Ганта Бирай подкрутил ус:
– Да все у него хорошо. Жена - для политики, чтобы войско и союз. А для удовольствия заведет альтессок. Будет у него по красивой девице на каждый день недели. Вы еще позавидуете!
– А детей рожать? – Сказал Гурлах. – Владыке нужны принцы. Их никак не сделаешь без того, чтобы это…
– Разок потерпит, - ответил Бирай. – Глаза закроет.
И вот тогда Хармона озарила мысль. За исключением богатства, Низа лучше леди Магды буквально во всем!
Он испытал лишь малое колебание. Бирай и другие шаваны из адриановой стражи были грубыми дикарями. Скверно выйдет, если сын торговца и Низы вырастет походим на них. Стоит проверить, нет ли родственной связи между Низой и этими мордоворотами. Потому он спросил шаванов:
– Парни, а вы из какой части Степи?
Они удивились. Гирдан сказал:
– Тебе какое дело?
Ганта Бирай погладил свой расшитый пояс:
– Дурак ты, что ли, сам не видишь?
Хаггот ответил толком:
– Мы родились на Брокке, во владениях ганты Юхана Рейса, у самого Града Пламенного Быка! Кроме Косматого, тот из Удали приехал.
– Спасибо за ответ. А где родилась моя Низа, ты часом не знаешь?
Шаваны заржали.
– Во башка коровья! Купил сучку – и не спросил, откуда родом! Вдруг из Сырой Степи? Ночью вспорет тебе брюхо и набьет навозом, будет смеху! Или мышеедка из Тхарских Мельниц? Сварит тебе похлебку – а там лысые хвосты! А может, Низа - дочь народа холов с берегов Дымной Дали? Тогда ж она и не шаванка вовсе!
Хаггот цыкнул зубом:
– Да ладно стращать, он же и так пуганый. Низа – не холка и не сырая. Точно я не скажу, но так по говору – вроде из Верхнего Рейса, где-то с пограничья.
– Это же не далеко от вашей родины, правда?
– От коня зависит. Моему – два дня ходу, а кляче Косматого - неделя.
Косматый бросил в Хаггота сапогом. Тот уклонился и метнул нож. Не в шавана, конечно, а просто так – показать прыть. Клинок вонзился в доски, и Косматый тут же заявил:
– Лысый хвост, а не бросок.
Скоро они все метали ножи в стену, нацарапав вместо мишени крест. А Хармон укрепился в своем решении.
Поскольку он и Низа по-прежнему плыли на разных кораблях, он сочинил ей письмо и передал через вестового при якорной стоянке в Руайльде. Хармон остался очень доволен тем, как логично и веско обосновал необходимость брака. План строительства небесных кораблей очень выгоден и заманчив, и давал твердые причины для женитьбы, чуждые всякого легкомыслия. Столь разумное предложение невозможно отвергнуть!
Пока эскадра шла от Руайльда к Грейсу, все на борту готовились к одной свадьбе, и только Хармон предвкушал другую.
– Все вон, - сказал герцог Морис Лабелин.
Стражники и слуги поспешили на выход. Только горничная все еще колдовала над свадебным платьем, пытаясь затянуть его на спине Магды и закрепить результат булавками. Герцог пристально глянул на горничную:
– Особенная, да?
– Ваша светлость, но как же…
– Ногами! Вон!
Бросив
– Оно мне мало.
– Заказал по зимней мерке. Ты растолстела в Шиммери.
– Идовы портные ошиблись, нужно срочно сшить другое.
– Корова. Кабаниха.
– Папа!..
– К тому же, дура.
Кровь бросилась в лицо Магде. Папенька мог звать ее толстухой, лентяйкой, скрягой и даже свиньей, но всегда гордился ее умом.
– Отец, как вы можете?
Герцог Морис обошел ее по кругу, рассматривая, словно чучело.
– Я закажу другое платье, - промямлила Магда.
– Нет.
– Выйду и переоденусь…
– Стой.
Герцог Морис выбрал точку для наблюдения, подвинул кресло и уселся так, чтобы видеть всю полноту уродства дочери.
– Дуреха… - он брезгливо встряхнул подбородками. – Что мне с тобой делать?
Магда не нашла ответа. Уткнулась в пол, погладила себя по бокам, силясь придать платью подобие формы.
– Хоть осознаешь, что натворила?
Магда промолчала.
– Та дочь, которая была у меня зимой, все понимала бы сама. Но солнце так напекло тебе голову, что мозг расплавился и вытек через ноздри… Свинка моя, какой черт подбил тебя связаться с Адрианом?!
– Я думала…
– Ни черта ты не думала! Уж точно – не головой! Между ног засвербело, а тут раз – мужчинка. Красавчик, янмэйчик. Отчего бы не взять?
– Отец, я не…
– Твою ж Праматерь, кончай перебивать! Когда захочу услышать хрюканье, дам тебе слово. А сейчас – молчи и терпи! Я вот терпел, сожри тебя тьма. Ты лазила где-то в горах, куда птицы не летают, слала мне эти вот писульки… - Герцог с отвращением сжал пальцы, будто комкал ленту голубиной почты. – Я ничего не мог, только читать и молиться, чтобы ты не испортила окончательно все! Не утопила в глубоком дерьме свои же успехи! Читал и молился, заклинал Праматерь Софью… Но какое там! Ты утопилась сама, высунула руку из выгребной ямы, схватила меня, маму, брата, вассалов, рыцарей - весь Дом Лабелин, сожри его тьма, - и бульк в дерьмище!
Герцог схватился с места, взбудораженный гневом. Принялся расхаживать по комнате, тяжелым шагом выжимая скрип из половиц.
– Адриан – прокаженный. Знаешь, когда по всему телу – эти вот язвы, из которых льется гной. Он противен целому миру, все хотят его прикончить. Адриан – идеальный козел отпущения. Кто еретик? Адриан. Кто разогнал Палату? Адриан. Кто самодур и деспот? Кто сжег Эвергард? Кто посеял смуту, допустил мятеж, потерял достояние Династии? Кто крал леденцы и насиловал овец?! Адриан, Адриан, еще трижды – Адриан! Черт, даже я хотел его придушить – за то, что он проиграл, когда я ставил на победу. Как можно было проиграть, имея пятнадцать искровых полков!.. С этим презренным существом надо было сделать одно: при встрече сразу заколотить в гроб. Еще и просмолить все щели, чтобы точно защититься от заразы. В таком виде привезти его сюда и продать кому-нибудь – вместе с гробом, не открывая. Но, боги, класть его в свою постель!..