Тень великого канцлера
Шрифт:
– А я-то думал… – разочарованно протянул богатырь. – Но ведь нам и не надо. Мы ведь сейчас выйдем?
– Если выпустят! – усмехнулся Попович.
– Я выйду, даже если не выпустят! – упрямо сказал Яромир. – Но уж тогда они у меня попляшут!
– Интересно, каким образом?
– Что? Плясать будут? Вприсядку!
– Да нет, я имею в виду, как выйдем? Лично я сомневаюсь, что такую дверь можно сломать, – сказал Попович.
– Яромирка прав! – уверил Илья. – Сломать можно все.
– И тут в окне показалась удивительно знакомая физиономия.
– Палач! –
– Ага! – радостно ухмыльнулся палач. – Вот он я! Скоро буду вам рубить головы. Вы как предпочитаете, между третьим и четвертым позвонком или брать пониже? Некоторые любят, чтобы головка была срезана аккуратненько! С такими работать одно удовольствие!
– Но ведь я тебя там, на площади… – начал было Яромир.
– Так то мой брат! – улыбнулся палач. – Он сейчас в сумасшедшем доме. Так что спасибо вам, я теперь единственный мастер!
– Ты мастер? – переспросил Яромир, подходя поближе.
– Ага! – палач радостно обнажил лошадиные зубы. В этот момент рука Яромира молниеносно просунулась в окно и схватила палача за нос.
– Мням! – произнес палач, делая попытку освободиться. Но силы были неравны. Яромир стал втягивать голову палача в окно. Окно оказалось недостаточно широким: пролезть мешали уши. Пришлось дернуть посильнее. С тихим чпоком голова палача пролезла и оказалась в камере. Все остальное нервно задергалось за дверью. Измученные нос и уши «мастера» распухали на глазах.
– Хорош! – восхитился Илья. – Такое ожерелье тебе как раз! Ну что, поговорим?
– О че-ом?! – взвыл палач. – О-о! Какое коварство! Как я теперь буду жи-ить?! Отпустите меня назад!
– Назад? – изумился Яромир. – Ты же палач! Знаешь, что назад пути нет. Но ты не волнуйся, мы тебя все-таки освободим. Отрежем голову, и пойдешь гулять!
– Без головы? – ужаснулся палач. – Кому я буду нужен без головы?
– Ты и с головой-то никому не нужен! – сплюнул Илья. – Ладно. Хватит болтать, перейдем к делу, – он взял со стола бутылку. – На-ко, хлебни для храбрости!
– Не буду! – запротестовал палач, но с Ильей спорить было бесполезно.
– Не будешь пить, так волью!
– А я зубы сожму!
– А я их выбью!
– Но вино отравлено, – прошептал палач. – Мне его пить нельзя!
– А нам, значит, можно, – вздохнул Илья. – А все твердят: Европа! Культура! Учить вас надо дубиной по голове! Ладно. Говори, что это за дворец такой? Где мы находимся?
– В Бастилии! – радостно доложил палач. – В тюрьме для особо опасных… а-а-а!
– Что? – забеспокоился Илья. – Ты чего орешь-то? Все уши прозудел, шмель проклятый!
– А-а-а! О-о-о! – извиваясь, орал палач. – Меня сзади… О-о!
– Сзади? – мстительно прищурился Муромец. – Это в тюрьме бывает.
– Едят! – прорыдал палач.
– Упыри! – взревел Яромир. – И здесь от них покоя нет! Ну, все! Достали!
Он разбежался, насколько позволяли размеры камеры, подпрыгнул и обеими ногами ударил по двери. Дверь с оглушительным грохотом сорвалась с петель, и вместе с палачом ее вынесло в коридор.
Богатыри выскочили из камеры и нос к носу
– А вот и наши богатыри! – обрадовались они. – Что ж вы так торопитесь, дурашки! Сейчас мы будем вас ам-ням-ням!
– А мы будем вас хрясь, бах и трах! – сурово заявил Илья.
– Трах? – засомневались упыри и невольно подались вперед. Драгоценности на них мелко задрожали от возбуждения. И тут Яромир не выдержал. Он схватил упавшую вместе с палачом дверь, поднял ее над головой и одним ударом пришиб добрый десяток монстров. Обманутые в своихлучших чувствах, упыри взревели и ринулись вперед.
– Братцы! Не подвернитесь под руку! – крикнул богатырь и пошел гвоздить гламурную нечисть по фиолетовым мордам и плоским черепам.
Побоище получилось что надо! Железная дверь, словно молот, плющила монстров, а богатыри подталкивали в спину тех, кто еще остался цел. Последним оказался разодетый в золото и шелка хлыщ с оттопыренной верхней губой. Из-под губы вылезали здоровенные клыки, правда, один был с дуплом.
– Прекратить! – заверещал он. – Я король! Вы не имеете права!
– Не имеем, – смиренно согласился Илья. – Но ведь делаем, а? Парадокс! – и свесил упырю увесистый подзатыльник. В следующую секунду массивная дверь пришлепнула монстра с такой силой, что от него остались только дымящиеся башмаки.
– Кажись, все? – спросил Яромир, оглядываясь и переводя дух. – А где палач-то?
– Оторвался во время работы, – пояснил Добрыня. – Ну, для него же лучше. Все равно бы он голову назад не вытащил. К тому же с отъеденной задницей куда он годен?
Яромир посмотрел на кучу прессованного мусора, оставшегося после упырей.
– Это куда девать? Поджечь бы…
– Не наша забота, – отмахнулся Илья. – Пусть выгребают сами. На удобрение. Пошли отсюда!
Но выйти из Бастилии оказалось непросто. Из караульного помещения выскочили стражники с алебардами. Морды у стражей были красные, от них несло за версту винным перегаром. Нахлобучив шлемы на лоб, они поперли на богатырей, как живой таран. Драться в узком коридоре было неудобно, да, честно говоря, и не хотелось. Пришлось Яромиру сбегать за дверью и упрессовать всех стражников сразу. И еще один раз пригодилась дверь: чтобы высадить ворота. Возле подъемного моста они увидели отца Жозефа. Узрев богатырей, он подпрыгнул, как ужаленный, но вместо того, чтобы бежать, бросился прямо к ним. Илья встретил его сурово:
– Что ж ты, преподобное твое преподобие, упырям помогаешь? Богатырей решил извести?
– Живы! – зарыдал отец Жозеф, заламывая руки. – Слава всевышнему! А где же вампиры?
– Там, где им и положено быть, – сказал Яромир. – В аду. Небось уже на сковородке жарятся!
– А я не смог! – выдохнул отец Жозеф. – Они меня каждый день по голове дубиной били, живого места нет! – он горестно обнажил бугристую лысину.
– При виде лысины Илья смягчился и проникся сочувствием:
– Ладно, преподобный. Иди домой. Упырей больше нету!