Тень воды
Шрифт:
Глава V
После встречи с Элизабет Нита могла выдохнуть и дышать относительно спокойно. Да, возможно, полиция никак не свяжет ее и тот труп, но вот она сама так и не была уверена в своей непричастности. Нита совершенно ничего не помнила с момента потери сознания в воде и до того, как очнулась уже на берегу. Опять перед глазами вспышками проносилось тело незнакомки, раздвоенное дерево, порезы… Нита обхватила голову руками и сильнее сжала виски. Нужно гнать эту мысль, иначе она разрушит ее окончательно.
Работа в университете хоть как-то помогала отвлечься и не думать о случившемся. Полиция пока не беспокоила, и Джек тоже, кажется, успокоился. Все больше проводил времени
Несколько раз Нита опять пыталась хоть что-то нарисовать, но на чистом холсте не появлялось даже мазка. Казалось, вдохновение полностью ее покинуло. А припрятанная картина из той злополучной ночи, молчаливо подтверждала, что подобного ей не повторить. Как же это было ужасно и прекрасно. Боже, неужели ее вдохновением может служить только что-то страшное и кровавое. «Убийца и монстр – вот кто ты теперь» – с этой мыслью Нита засыпала и просыпалась каждый день. Похоже, шаман ошибся в своих пророчествах. Ее картинам суждено было оказаться на мусорке или послужить доказательством преступления, но никак не менять судьбы других.
Нита знала старика Одинонка [9] с самого детства. Бабушка приводила ее к нему, чтобы девочка знала свои корни, понимала свою культуру и не чувствовала себя изгоем. Нита могла часами рассматривать его ритуальный роуч [10] : каждое перышко, бусину, ленту. Тогда для нее все эти горловые напевы и длинные истории казались сказками, прекрасными легендами о великом народе.
Она не видела Одинонка с самых похорон бабушки Магды, вплоть до прошлого лета. Эта часть жизни казалась безнадежно утерянной, даже нереальной. Словно ее и вовсе не было. Тогда в июльские жаркие ночи старик ей начал мерещиться в каждом сне и звать к себе. Но этот путь всего в 150 миль от Принстона к родному Джермантауну занял целую вечность. Все лето Нита гнала от себя эту навязчивую мысль и сны, пока не сдалась под их напором.
9
Ondinnonk – (гуронский язык) тайные устремления души, проявляющиеся во снах. По описаниям миссионеров-иезуитов XVII века, ритуалы, связанные с истолкованием ondinnonk и нейтрализацией дурных знамений, полученных во сне, составляли суть религии гуронов.
10
Роуч – мужской головной убор, украшение индейцев Северной Америки, изготовляемый из щетины или волоса различных животных и гораздо реже из перьев.
– Нита, девочка моя! – старик, как ни странно, сразу же ее узнал. Он словно и вправду ждал возвращения заблудшего дитя. Из маленькой пугливой девочки Нита превратилась в красивую женщину с грустными глазами. А вот над Одинонком время было не властно. Только седые длинный косы теперь спускались по плечам и ясные глаза немного утратили былой блеск.
– Наконец-то ты приехала, наконец-то ты вернулась
Дом старика стоял на отшибе. Совсем близко к лесу и реке. На деревянной веранде одиноко скрипело кресло-качалка с забытым пледом. Ветер играл колокольчиками над входной дверью. Словно и не было всех этих лет.
Старик, как и в детстве, угостил Ниту сладкими кукурузными лепешками и вишневым чаем. Каждый кусочек словно возвращал жизненную силу, что-то давно утраченное или отнятое. Это была странная встреча, но жизненно важная и необходимая. Нита знала это наверняка.
– Деточка, я давно тебе хотел кое-что отдать. Это для тебя оставила твоя бабушка, – шаман достал из небольшой резной шкатулки что-то похожее на длинный браслет или пояс.
– Этот вампум [11] Магда сделала специально для тебя, в день твоего рождения.
– Что это? – Нита видела эту вещицу впервые в жизни.
– Это письмо, послание тебе, – старик дрожащими руками передал подарок Ните, – Пора обретать себя, милая, уже пора.
– Но я не понимаю, о чем здесь речь? Это же просто рисунок, орнамент, – Нита знала о вампумах, но не умела их читать. Это был язык души и каждое послание было индивидуальным и имело смысл лишь для адресата.
11
Вампум – нанизанные на шнуры цилиндрические бусины из раковин вида Busycotypus canaliculatus, служившие североамериканским индейцам для различных целей. Эти пояса у алгонкинов и особенно у ирокезов имели ряд особых функций: они были украшением одежды, служили валютной единицей, а главное – с их помощью передавались разные важные сообщения. Такие вампумы у ирокезских племён обычно доставляли особые гонцы – вампумоносцы. Развитие вампумовых записей, по всей вероятности, привело бы к созданию и развитию у североамериканских индейцев письма.
– В свое время поймешь, милая. Обязательно поймешь. Магда не просто так его тебе оставила.
Одинонк сел в удобное большое кресло и с любовью посмотрел на Ниту.
– Твоим картинам суждено менять судьбы. Почему ты больше не рисуешь?
Нита даже поперхнулась чаем. Ведь о том, что рисует она не говорила старику. Так, в двух словах рассказала о Джеке и скучной работе в университете.
В ответ старик лишь загадочно улыбнулся.
Нита как раз собралась повторить попытку рисования еще раз, но ее отвлек звонок Лиз, которая восторженно сообщила, что мадам Погок уже в Нью-Йорке и хотела бы вечером в галереи взглянуть на картину.
– Пова Погок очень эксцентричная дама, но баснословно богата. Никто не знает откуда такие несметные богатства: то ли достались от мужа, то ли семейное наследие старых денег Европы. Но мадам Погок большой ценитель роскоши и предметов искусства. Она как раз недавно приехала в Нью-Йорк и пронеслась, как смерч, сорящий деньгами, по всем мало-мальски известным галереям. Теперь вот взялась за периферию. Поговаривают, она ищет нечто особенное для своей коллекции. И сдается мне, твоя картина именно то, что ей нужно. По крайней мере, ничего не мешает мне просто показать ей твое творение, – даже по интонации Лиз можно было понять на сколько она восторгается этой загадочной миллионершей. Нита довольно редко слышала от Лиз лестные слова в чей-то адрес. Это еще больше ее заинтриговало и убедило все же привести картину в галерею.
Конец ознакомительного фрагмента.