Тень воина
Шрифт:
Колдун поднялся, прошелся по комнате, заложив руки за спину, вернулся к столу. В задумчивости он сдернул тряпку с полузаконченной фигуры и стал доделывать отложенную работу.
Мысли текли сами собой.
Игнациус, сомнений в этом не было, был сильным магом, и его следовало опасаться всерьез. Не прятаться, конечно, по крысиным норам, но быть готовым к нападению - обязательно.
" Я сказал ему, что через пять дней талисман будет у меня - подумал колдун.- Значит, и ждать его в гости нужно вряд ли раньше, чем через пять дней. Огромную радость так же сложно вытерпеть,
Руки работали сами собой, и вскоре восковая голова обрела цвет и форму плоти. Вынырнув из задумчивости Митридан осмотрел ее, остался доволен и начал готовиться к колдовству. Вокруг фигуры он начертил круг и расставил пять светильников.
"Значит через пять дней меня тут быть уже не должно… " Голова перед ним стояла как живая. Он чуть-чуть подправил брови, доводя образ до полного сходства. "Нет, ну как же все хорошо сложилось!" - подумал он.
– "Одно к одному!" Взяв в руки клетку с соколом, открыл дверь. "Ничего мерзавцу не оставлю!" На дворе уже была ночь, звезды протянулись от края до края неба. Ночная мошкара блестела крылышками в лунном свете, добавляя блеска ночному небу. Не утруждая себя открытием дверцы, колдун разломал прутья ненужной уже клетки и подбросил сокола в небо. Птица, не понимая что случилось с хозяином, сделала два круга над его головой, недоверчиво ожидая, когда ее поманят назад, но колдун взмахнул рукой.
– Отпускаю тебя!
Не ожидая больше гостей, он заложил дверь засовом, прислонился спиной к двери. До утра теперь никто его не должен беспокоить. "А побеспокоит - пусть на себя пеняют!" Вернувшись к столу, осмотрелся, бросил в печь остатки клетки, кинул туда же оставшийся воск, и, придвинув к сотворенной им голове светильники, некоторое время смотрел на слезы, которыми истекала чужая голова и вспоминал нужные слова.
Теперь все не главные дела были сделаны.
Оставалось сделать главное дело.
Он расстелил на столе тонкий шелковый платок и начал читать заклинание, превращая ничто в нечто, что поможет ему решить все его проблемы и уладить все трудности.
Слова цеплялись одно к другому, словно сплетались в сеть, в которой несколько мгновений спустя начала биться Сила. Ее удары становились все сильнее и сильнее, но колдун не боялся ее. Аккуратно, словно рыбак, что поймал большую рыбу, Митридан освободил Силу и направил туда, куда ему было нужно. Мир вокруг померк и вновь появился. Цвет пламени в светильниках стал синим. Эхо последних слов прокатилось над головой и он понял, что все получилось.
Несколько мгновений колдун сидел на полу опустошенный.
Он сделал все, что нужно. Теперь оставалось ждать утра и надеяться, что когда-то вызубренное заклинание не подведет. Сил подняться, и добрести до кровати не было. Последней мыслью, перед тем, как провалиться в сон была:
"Никуда он не денется. Придет. Не может не прийти. Кроме как ко мне - не к кому!".
…Их разделял стол и кувшин медовухи.
Хайкин смотрел на князя так, что тот и без слов чувствовал не заданный волхвом
– Ну, что? Опять душой отдохнул?
– Отдохнул, - согласился Круторог, всем видом своим показывая, что говорить с волхвом о вчерашнем не намерен.
– Дело, конечно, твое, князь, - торопливо сказал волхв, понимая, что князь может сам уйти, а может и гридней кликнуть, чтоб вывести зарвавшегося волхва под белые руки.
– Только чую я, что нечисто там… Нечисто…
Не дожидаясь княжеского возражения, он сунул руку в глубину халата и, достал птичье перо. Ничего колдовского. Перо как перо. Белое. Наверное, петух потерял, а княжий волхв тут как тут.
– Завтра пойдешь к нему?
Князь не успел кивнуть, Хайкин опередил его ответ.
– Тогда вот это с собой возьми… Тебе не в тяжесть, а мне спокойнее за тебя будет.
Когда чувствуешь себя хозяином, как-то в голову не приходит, что кто-то может посмеяться над тобой, испытать твою силу. "А ведь может, наверное, - подумал князь.
– Кто его, зайду, знает? А может и правду Хайкин говорит…" Еще не приняв решения, он протянул руку. Волхв положил перо на ладонь.
Держа его двумя пальцами, словно нежданно выскочившую соплю, князь помахал им, показывая, что ни капли не верит в слова волхва.
– И что это? Вместо засапожного меча?
Волхв пожал плечами, сделал вид, что не заметил княжеской насмешки, ответил серьезно.
– Зачем вместо? Вместе с ним. С ножом-то он на тебя не бросится. Побоится. А вот с колдовством…
Он провел обеими ладонями по лысине, разгоняя кровь в голове.
– Может, ты про то и не знаешь, что уже семь раз подряд зарезанный?
Круторог молчал, показывая, что не получил ответа на свой вопрос. Тогда Хайкин объяснил.
– Оберег это. Защита твоя. Если он тебе захочет голову заморочить, какой-то морок нашлет, то оно не даст. Защитит.
Князь повертел перо, соображая, куда его можно сунуть. В нем не было ни надежной тяжести меча, ни остроты кинжала. Не за голенище же, в самом деле.
– И что мне с ним делать?
– раздраженно спросил он.
Хайкин не смутился.
– Рядом с сердцем прикрепи.
Он поднялся, хотел уйти, но стукнул себя по лбу, опять сел.
– Да… После разговора сам его руками не бери. Меня дождись… А то не ровен час… Ну, а когда вернешься - тогда и посмотрим, от чего ты там вдруг таким добрым вдруг становишься. Да и вдруг ли?
Ночь для Миртидана промелькнула так быстро, словно утром его ждала не радость, а какая-то беда.
Круторог пришел, едва он поднялся.
Митридан окинул его взглядом, ища перемены, и пытаясь определить хозяйское настроение, но князь не дал себя рассмотреть.
– Ну?
Стараясь не злить его, Митридан показал на большой котел, что стоял на огне.
– Через пять дней будет тебе чудо!
– торжественно сказал он. Князь посмотрел на котел и недоуменно поднял бровь.